Когда несколько осипший Птенчиков перелистнул последнюю страницу, Иоанн сладко потянулся, разминая затекшую спину:

    - А не прикатить ли сюда ту бочку с мальвазией, прежде чем мы возьмемся за Аристотеля? Что-то я смотрю, друг Ивашка, голос тебе начал изменять.

    - Отличная идея! - Птенчиков вопросительно взглянул на Егора.

    - Мне и так хорошо, - отозвался тот, нежно обнимая очередной томище, который с трудом удерживал в руках.

    - Пойдем, Иоанн свет Васильевич. Парень, видать, не в себе от счастья - уж больно книги любит, - вздохнул Птенчиков.

    - Пусть тешится, - согласился Иоанн, нагибаясь, чтобы не стукнуться о низкую притолоку.

    Бочка оказалась тяжелой. Иван с Иоанном попытались было перекатить ее в библиотеку, но вскоре отказались от этой идеи.

    - Слышь, Ивашка, найди-ка, чем черпать. Выпьем прямо здесь, - решил Иоанн, ловко вышибая затычку. Учитель вернулся в книгохранилище, растерянно озираясь по сторонам. Ничего, напоминающего стаканы, в сундуках не было.

    - Иван Иванович, я уже обработал десятую часть материала, - гордо доложил Егор.

    - Молодец! Хорошо бы еще придумать, из чего напоить нашего самодержца, тогда я смогу подключиться к сканированию и дело пойдет быстрее.

    - Возьмите подсвечник, - предложил Егор. Учитель оглядел заплывшую воском бронзовую чашу.

    - Парень, а ты и правда гений! Я тебе уже об этом говорил?

    - Только ты меня понимаешь, - Иоанн смачно отхлебнул из литого подсвечника, - все остальные - псы смердящие!

    - Да ладно, Василич, ты преувеличиваешь, - отмахнулся Птенчиков, облокачиваясь о дубовую бочку, - Кстати, давно хотел спросить: ты зачем собачек с колоколен сбрасывал? Как-то это не по-божески.

    - Ну... - Грозный задумался о своем поведении. - Детство у меня было трудное. Родители померли, а бояре - псы псами! - стали меж собой собачиться и глотки друг дружке перегрызать. Вот представь: сплю я, дитя малое, во своей кровати, вдруг врывается в спальню митрополит Иоасаф, молит укрыть его и спасти. Следом - бояре Шуйские. Митрополита схватили, изорвали на нем церковное облачение... - Иоанн содрогнулся. - Ну, не псы?

    - Псы, - убежденно подтвердил Птенчиков.

    - Хорошо, псалмы петь перед распятием меня в тот раз не заставили. А то ведь было дело... - Иоанн опустошил подсвечник. - Как тут не осерчать?

    - Да, Василич, я тебя понимаю, - признал Птенчиков.

    - А ув-важаешь? - икнул Грозный.

    - Уважаю. Только ты лучше не серчай. Учись держать себя в руках. Вот я, если что, сразу на голову становлюсь. Очень утешает! Поза называется Саламба Сарвангасана, из комплекса асан индийской хатха-йоги. Ты попробуй, попробуй!

    - Не пристало царю пятками кверху из земли торчать, - насупился Грозный.

    - А ты на царство еще не венчался, - резонно заметил Птенчиков.

    - Эко дело! Вот возьму и повенчаюсь. И реформы затею, поядренее. Как этот твой Салтан.

    - Э, Василич, ты что-то путаешь. Салтан реформами не баловался.