- Зачем? - изумился Иоанн.

    - Да так, пустяки. Родила она ему кого-то не того.

    - Эвон оно как... А что ж ты за трапезой сказывал токмо про реформы да про реформы? - Грозный подозрительно прищурился.

    - Так то ж другой Салтан! - сообразил Птенчиков. - Жену смолил тот, что живет неподалеку от Буяна, а внутреннюю политику налаживал турок, Магмет. Толковый был мужик!

    - Слушай, - Грозный приподнялся на локте, - а давай - за Родину!

    - За Россию! - воодушевленно подхватил Птенчиков.

    - За будущее!

    - Э-э-э... - Птенчиков поморщился, вспомнив, что в недалеком будущем его собеседник соберется порадовать любимую Родину опричниной. - Нет, за будущее не пьют. Давай лучше... за литературу!

    - Ох, хорошо говоришь, - выдохнул Грозный, вновь наполняя опустевший подсвечник. - Хороший ты человек, Ивашка Птенчиков. Только одежка у тебя какая-то... срамная.

    - Это греческий хитон! - обиделся Птенчиков. - Концертный костюм, ношу с собой специально для выступлений.

    - ...Да фамилия несолидная, - продолжал Грозный, не обращая внимания на его возражения. - Нет, я все понимаю: родовые корни, Большое Гнездо... Но признайся: грустно всю жизнь оставаться Птенчиковым?

    Иван задумался.

    - Ну, Василич, даже не знаю, что тебе и сказать.

    - А давай мы тебе другое прозвище дадим. Благозвучное. - Грозный вдохновенно зашевелил бровями. - Вот бродишь ты по свету, мудрость по крупицам собираешь да людям несешь. По свету... Светоч... Слушай, мудрец, мое решение: быть тебе отныне Пересветовым! - Иоанн довольно улыбнулся. - Благодари.

    - Кланяюсь тебе земно, Василич, - пошатнулся переименованный Птенчиков. - Слушай, давай-ка по последней да пойдем читать Аристотеля!

    - Черпай. - Грозный милостиво протянул учителю подсвечник.

    Грозный мирно похрапывал, подложив под голову объемистый труд Тацита. Иван перевел дух:

    - Вот ведь, ненасытная жажда знаний! Едва угомонился. Хорошо, что взяли с собой алкогольный нейтрализатор, не то б я уже давно валялся между сундуков.

    Егор присел рядом с учителем:

    - Я отсканировал больше половины библиотеки. Если Грозный поспит подольше, можем все закончить.

    - Было бы неплохо. У Иоанна характер непредсказуемый. Кто знает, что взбредет ему в голову поутру? Еще пожалеет, что показал нам Либерею, да велит вырвать языки, чтоб не проболтались. А заодно отрубить руки, чтоб записать ничего не смогли.

    - Что же мы сидим! - подскочил Егор.

    Посмеиваясь, Иван достал из «шарманки» второй сканер и прикрепил на ладонь. Вопреки собственным мрачным предсказаниям настроение было отличным. Он пощупал зажигалку. Ай да мы, ай да молодцы! Благодарные потомки не забудут скромного учителя литературы и его помощника, сумевших вырвать из пасти Времени библиотеку Ивана Грозного.

    Он нежно погладил кожаный переплет книги. «Подожди, вот вернусь в свою избушку, сяду в плетеное кресло, возьму тебя в руки...» - Птенчиков вдруг запнулся. Что он возьмет в руки? Блестящую таблетку в растворимой оболочке? «Благодарные потомки» расфасуют Либерею по капсулам. Тацит, Аристотель, Коммодиан лягут в алфавитном порядке на аптечные полки, и капризные покупатели будут расспрашивать продавца, не начнется ли изжога, если употребить их одновременно с утренней газетой и яичницей. Нет, никогда Иван не станет глотать стертые в порошок литературные шедевры! Вся надежда на книгопечку.