|
Никто ему ничего не говорил. На него даже не смотрели. А ведь он отлично знал, что эти же люди входят в состав домоуправления и именно они отключили воду! Растрепанный, в шлепанцах, со своим кувшином он возвращался к двери консульства, у которой уже толпился народ. Да не все ли равно? Чай по утрам он теперь не пил - слишком долго надо было возиться, а попросту пробивал две дырочки в банке со сгущенным молоком и пил его, вот и все. Оставалась последняя чистая рубашка, выстиранная еще в Турции. Все остальные грязные, и он не знал, кого просить постирать. Окна в доме напротив были закрыты. Солнце пылало в прозрачной дымке, предстоял душный день и, возможно, гроза. Адиль бей полил голову одеколоном, причесался и надел пиджак, чтобы выйти в свой кабинет, откуда уже доносился шум. Начался новый день, а позади оставались такие же, и впереди его ждало то же самое. Соня уже сидела на своем месте, спокойная, гладко причесанная, отдохнувшая, и, как всегда, произнесла: “Здравствуйте, Адиль бей”. Солнце осветило край письменного стола, сейчас лучи заиграют на бумагах, потом оно заглянет в левое окно. - Зовите! У него уже болела голова. В комнате теснилось множество грязных, одичалых людей, и было непонятно, откуда их каждый день столько берется. Адиль бей и теперь еще ошибался, пытаясь выяснить их национальность. Некоторые говорили на никому не известных диалектах и уходили в отчаянии после тщетных попыток объясниться. Они спускались с гор, со стороны Армении или Персии или даже Бог знает почему пускались в дальний путь из отдаленных местностей Туркестана или Сибири. - Но что же тебе, в конце концов, надо? - взрывался Адиль бей. - Пусть мне дадут денег на нового осла. А говорил этот человек о чем угодно, только ни слова об осле. Сегодня Адиль бей вообще никого не слушал. Его уже тошнило от всего. К чему эта комедия, если в конечном итоге даже в самых серьезных случаях ничего нельзя добиться от властей! Он все думал, отчего это окно в доме напротив остается закрытым. Наконец под монотонную жалобу какого-то горца он спросил Соню: - Ваша золовка заболела? - Нет, она пошла работать. Это не мешало горцу продолжать свой рассказ, он только повысил голос. - В первый раз? - Да. Она сегодня начала работать на нефтеперерабатывающем заводе, счетоводом. - Прошлой ночью было очень жарко. Она кивнула без видимого смущения. - У вас были открыты оба окна. - Меня там не было. - Я знаю. Крестьянин возопил, как дьякон, и на его дочерна загорелом лице выразилось отчаяние. - Я тебя слушаю, - вздохнул Адиль бей, - продолжай! В тишине он не решился бы задавать Соне такие вопросы. - Вы ночевали под открытым небом? - Нет, у приятеля. - Это тот молодой человек, которого я видел? - Да. Ответ был спокойным и откровенным, настолько спокойным, что он усомнился, было ли что-то между ней и этим парнем. - Вы его любите? Это ваш жених? - Нет. Просто друг. Адиль бей повернулся к горцу и велел ему прийти в другой раз. |
