– Читайте, вот! – буркнул он и сунул Аркадию надорванный конверт.

Аркадий вытащил из конверта аккуратно сложенные тонкие листки бумаги.

– А почерк‑то мой! – с интересом сказал он. – Это что же… расчеты?.. А, вот и записка… Ну, братцы! И этот Левицкий туда же!

– В прошлое? – с ужасом спросил я.

Борис‑76 сердито махнул рукой.

– Ну да… Ему, видите ли, захотелось срочно исследовать окрестности точки разрыва на мировой линии! Ты, Аркадий, небось говорил с ним на эту тему?

– Было дело, – пробормотал Аркадий, читая листки. – Беседовали мы об этом, как же… А расчеты‑то у него получше моих… Он и твою идею нащупал, смотри, Борька!

Я посмотрел. Да, этот Аркадий сделал следующий шаг, вслед за своим двойником и за мной.

– Ну видишь, я был прав! – обрадовался Аркадий. – Это он включил камеру! Он пишет – слышишь, Борька! – что перед уходом включит камеру в зале на двукратное возвращение из 1974 года… Ого! «Для людей, один из которых спас мне жизнь, а другой дал ей подлинный смысл. Для самых близких мне людей». Смотри ты, какую лирику разводят на этой спокойной линии!

Борис‑76 уже остыл немного.

– Дурацкая история с этим письмом, – сказал он печально. – Аркадий его на своем столе оставил, а я даже не поглядел ни разу на его стол. Только теперь подошел – думаю, может, он приходил, записку оставил… и вижу…

– Ребята, – сказал Аркадий, поднимаясь, – а чего мы, собственно, тянем? Пошли выяснять отношения с начальством и вообще… Никуда от этого не денешься, так уж лучше сразу!

Когда мы подошли к проходной, Борис‑76 замедлил шаг.

– Ой, что будет сейчас, что будет, ребята! – с ужасом и восхищением прошептал он. – Так и попадают все!

– Ничего, поднимутся! – заверил его Аркадий. – Хронофизики – народ крепкий, они выдюжат!

И, распахнув дверь проходной, он громогласно заявил:

– Всем Стружковым – зеленую улицу! Шагайте, братцы!

ВАЛЯ ТЕМИН ЗАДАЕТ ВОПРОСЫ

Без четверти девять чистый и выбритый Линьков явился в отдел и принялся выгружать из ящиков стола все свое нехитрое хозяйство. Без семи девять он уже завязывал тесемки последней папки. Без шести девять на пороге появился Савченко. Еще через три секунды, сообразив, чем занят Линьков, Савченко спросил:

– Закончил‑таки дело? Видишь, а ты специфики боялся!

Линьков хотел было ему объяснить насчет специфики, но не успел – дверь опять распахнулась, пропуская Темина.

– Ага, ты здесь! – радостно воскликнул тот, завидев Линькова. – Слушай, что мне сейчас Эдик выдал – будто у них там один не то к потомкам сиганул, не то вообще сквозь время провалился! Ты не слыхал?

– Слыхал, – мрачно подтвердил Линьков. – Он вообще‑то хотел сигануть, понимаешь, но не рассчитал, вот и провалился…

– Как же это его угораздило? – сочувственно спросил Савченко. – Не ушибся, когда проваливался?

– Ты вот шутишь, – сказал Темин, проявляя неожиданную проницательность,

– а дело не шуточное! У них там для опытов специальные поля оборудованы, понял? Вот он через поле и провалился. Верно, Линьков?

– Угм, – сказал Линьков, удивляясь теминской осведомленности.

– Ну, если через поле, тогда конечно! – Савченко демонстративно вздохнул. – Поле – оно не перина.

– Безусловно, не перина! – снисходительно разъяснил Темин.