|
— Коли шутки шутит, так эти шутки при девках шутить не годится... Неужели вправду он говорит? Чудное дело!" Рассказывал Данило Тихоныч про балы да про музыкальные вечера в московском купеческом собрании, помянул и про голые шеи. — Да зачем же у вас девок—то так срамят? — спросил, наконец, Патап Максимыч.— Какой ради причины голых дочерей людям—то кажут? — Так водится, Патап Максимыч,— с важностью ответил Снежков.— В Петербурге аль в Москве завсегда так на балы ездят: и девицы и замужние. Такое уж заведенье. — И замужние? — проговорил Патап Максимыч, пристально поглядев на Снежкова. — И замужние,— спокойно ответил Данило Тихоныч.— Без этого нельзя. Везде так. Ни слова Патап Максимыч. Что ж это за срам такой? — рассуждает он сам с собою.— Как же это жену—то свою голую напоказ чужим людям возить?.. Неладно, неладно!.." Как нарочно, и молодой Снежков в такие же рассказы пустился. У него, что у отца, то же на уме было: похвалиться перед будущим тестем: Вот, дескать, с какими людьми мы знаемся, а вы, дескать, сиволапые, живучи в захолустье, понятия не имеете, как хорошие люди в столицах живут. И рассказывал молодой Снежков про балы и маскарады, про танцы, как их танцуют, про музыкальные вечера и театральные представленья. Слушай, мол, Настасья Патаповна, какое тебе житье будет развеселое; выйдешь замуж за меня, как сыр в масле станешь кататься. А она с первого взгляда понравилась Михайле Данилычу, и уж думал он, как в Москву с ней переедет жить, танцевать ее и по—французски выучит, да, разодевши в шелки—бархаты, повезет на Большую Дмитровку в купеческое собрание. Так и ахнут все: "Откуда, мол, взялась такая раскрасавица?" — А летом,— продолжал он,— Стужины и другие богатые купцы из наших в Сокольниках да в Парке на дачах живут. Собираются чуть не каждый божий день вместе все, кавалеры, и девицы, и молодые замужние женщины. Музыку ездят слушать, верхом на лошадях катаются. — Как же это верхом, Михайло Данилыч? — спросила Аксинья Захаровна.— Это мне, старухе, что—то уж и не понять! Неужели и девицы и молодицы на конях верхом? — Верхом, Аксинья Захаровна,— отвечал Снежков. — Ай, срам какой! — вскрикнула Аксинья Захаровна, всплеснув руками.— В штанах? — Зачем в штанах, Аксинья Захаровна?— отвечал Михайло Данилыч, удивленный словами будущей тещи. — Платье для того особое шьют, длинное, с хвостом аршина на два. А на коней боком садятся. Девушки зарделись. Аграфена Петровна строгим взглядом окинула рассказчика. Настя посмотрела на Патапа Максимыча, и на душе ее стало веселее: чуяла сердцем отцовские думы. Схватив украдкой Фленушку за руку, шепнула ей: — Не бывать сватовству. Фленушка головой кивнула. В это время Настя взглянула на входившего Алексея и улыбнулась ему светлой, ясной улыбкой. Не заметил он того,— вошел мрачный, сел задумчивый. Видно, крепкая дума сидит в голове. — Молодость! — молвил старый Снежков, улыбаясь и положив руку на плечо сыну. |
