|
— Ну это еще туда—сюда... На этом можно помириться. А насчет пятидесяти серебра — нет, брат, шалишь, мамонишь. — Как вперед загадывать? — отвечал Яким Прохорыч,— может статься, и много меньше пятидесяти тысяч положишь, а года в два миллион наживешь. — Уж и миллион? Не широко ль загинаешь? — перебил Патап Максимыч. — Не один миллион, три, пять, десять наживешь,— с жаром стал уверять Патапа Максимыча Стуколов. — Лиха беда начать, а там загребай деньги. Золота на Ветлуге, говорю тебе, видимо—невидимо. Чего уж я — человек бывалый, много видал золотых приисков — в Сибири и на Урале, а как посмотрел я на ветлужские палестины, так и у меня с дива руки опустились... Да что тут толковать, слушай. Мы так положим, что на все на это дело нужно сто тысяч серебром. — Значит, это дело надо оставить,— махнув рукой, сказал Патап Максимыч.— Сто тысяч!.. Эк у него тысячи—то — ровно парена репа... — А ты слушай, речи не перебивай,— прервал его Стуколов.— Наличными на первый раз — сказал я тебе — две либо три тысячи ассигнациями потребуется. — Хоть убей — в толк не возьму,— возразил Патап Максимыч.— Про какие же сто тысяч поминаешь? — Да ты не перебивай моей речи, а то ввек с тобой не столкуешься,— с досадой молвил Стуколов. — Сто тысяч!.. Эти сто тысяч надо делить на сто паев, по тысяче рублей пай. Понимаешь? — Дальше что? — молвил Патап Максимыч. — Пятьдесят паев ты себе возьми, вложивши за них пятьдесят тысяч,— продолжал Яким Прохорыч.— Не теперь, а после, по времени, ежели дело на лад пойдет. Не сможешь один, товарищей найди: хоть Ивана Григорьича, что ли, аль Михайлу Васильича. Это уж твое дело. Все барыши тоже на сто паев — сколько кому достанется. — Ладно, хорошо, а другие—то пятьдесят паев куда?— спросил Патап Максимыч. — Епископу Софронию,— отвечал паломник. — Даром? — Даром. — И половина барышей ему? — спросил Патап Максимыч. — Конечно. — Жирно, брат, съест! — возразил Патап Максимыч.— Нет, Яким Прохорыч, нечего нам про это дело и толковать. Не подходящее, совсем пустое дело!.. Как же это? Будь он хоть патриарх, твой Софрон, а деньги в складчину давай, коли барышей хочешь... А то — сам денег ни гроша, а в половине... На что это похоже?.. За что? — А за то, что он первый опознал про такое богатство,— отвечал Стуколов.— Вот, положим, у тебя теперь сто тысяч в руках, да разве получишь ты на них миллионы, коль я не укажу тебе места, не научу, как надо поступать? Положим, другой тебя и научит всем порядкам: как заявлять прииски, как закрепить их за собой... А где копать—то станешь?.. В каком месте прииск заявишь?.. За то, чтобы знать, где золото лежит, давай деньги епископу... Да и денег не надо — барыши только пополам. Задумался Патап Максимыч. — Было бы с него и десяти паев,— сказал он.— Право, больше не стоит — сам посуди, Якимушко. — Меньше половины нельзя,— решительно ответил Стуколов.— У него в Калужской губернии такое же дело заводится, тоже на пятидесяти паях. Землю с золотом покупают теперь у помещика тамошнего, у господина Поливанова, может, слыхал. |
