– Работаем, – ответил Лейдиг.

– Ведь воскресенье.

– Да, – сказал Штерн. – Мы знаем. А вы что задумали?

– Разобрать свой письменный стол, – серьезно ответил Тойер. – Хватит с меня.

Его молодые коллеги потупились.

– Дьявол! – рявкнул Хафнер и тут же задымил как паровоз.

– Апрель, апрель, – лукаво улыбнулся Тойер. – Шутка. Я хотел взглянуть, насколько вы подвинулись.

Штерн облегченно выпустил воздух из грудной клетки, словно обстрелянный морж. Но вскоре общая радость увяла.

– Зундерманна придется выпустить, – сказал Лейдиг. – Нам не удалось его расколоть. Держится он железно – мол, картина продана, он не знает, где она. Его алиби на ночь преступления подтверждено.

– А что Базель? – спросил Тойер.

– Ничего – кроме того, что Вилли там всегда встречался с мальчиками. Одного он называл Давидом. Коллеги его загребли – он оказался без медицинской справки. Они прислали нам его фото, вот оно… – Штерн поднял снимок. – Похож на Зундерманна.

Тойер разглядывал мрачную физиономию подростка. Он в самом деле походил на Зундерманна, но казался менее дерзким.

– Вилли поставил не на ту лошадь, – пробормотал он. – И мы тоже.

– Ну вот, – подытожил Лейдиг, – фактически единственное, что мы выяснили: Зундерманн признался, что и с Вилли немножко «баловался», как он выразился, но к подделке картин не имеет никакого отношения. Хейльброннские коллеги обнаружили у Вилли дома все, что нужно для подделки картин, но ничего такого, что указывало бы конкретно на эту картину Тернера.

Лейдиг сильно похудел, вероятно, в последние две недели он руководил работой группы.

Тойер не согласился с пессимизмом своих коллег.

– Так у него была связь с Вилли? Господи, да это же кое‑что!

– Он сказал, – неохотно продолжал Штерн, – что его забавляет, когда старики превращаются в свиней. А к тем троим парням он, разумеется, не имел, по его словам, вообще никакого отношения. Но если и имел, то ловко спрятал концы в воду. Мангеймские коллеги ничего не нашли.

– Они никогда ничего не находят, – проворчал Хафнер. – Пустышки.

Лейдиг зевнул.

– В сексуальной связи нет ничего уголовно наказуемого. А Зундерманн заявляет, что это не его проблема, подделывал там Вилли что‑нибудь или нет, они с ним никогда об этом не говорили.

– А эта профессорша Обердорф все еще стоит на своем, что картина подлинная? – Тойер был вынужден напрягать волю, чтобы вернуться к своему прежнему мышлению.

– Без оговорок, – ответил Штерн. – После всего, что было, это звучит как безумие, но мы не располагаем никакими вескими доводами.

Тойер вспомнил что‑то забавное и улыбнулся.

– А что Ратцер?

– Тут мы кое‑что знаем. – Лейдиг потянулся за своими записями. – Он просто фонтанировал и рассказал нам много. После того как Вилли его наколол, господин студент обиделся и следил за карликом. Он также обратил внимание на историю с Тернером. У него нашли такой же каталог, в котором вы прочли про Фаунса. Вы оказались правы во всем: Ратцер хотел устроить какой‑нибудь громкий скандал, не зная точно, что из этого получится. Как это он сказал? – Он пробежал глазами пару записок, прежде чем продолжил: – Вот: «Я хотел все закончить чем‑то ужасным, – точно, как вы и сказали, – но какой именно это будет ужас, я решил предоставить высшим силам».

– Вот ведь какой идиот! – от всей души вырвалось у Хафнера.