Он тоже меня заметил, его взгляд упал на мою саблю. Глаза его расширились, и он попытался напасть на меня, отбросив все мысли о побеге.
Но я успел нанести удар первым. Водяное копьё обрушилось на его наспех поставленный щит, разбив тот в клочья. Второго удара не потребовалось. Маг оказался очень слабым. Увидев гибель своего мага, пираты взвыли и с новой яростью бросились в атаку. Но их уже осталось совсем мало, и, скорее, это был жест отчаяния, чем силы. И тогда они стали сдаваться в плен.
— Всех за борт, — распорядился я, даже не пытаясь вникнуть, кто из них есть кто. И так всё было понятно по их английским рожам. А то будут рассказывать, что их заставили, а они не хотели, и вообще, все сплошь добрые самаритяне. Отобрав оружие и вещи, пиратов сбросили за борт, несмотря на их мольбы и стенания. Мне было всё равно, я знал, кто эти люди и ради чего они занимаются своим ремеслом.
За всё надо платить, заплатил я, заплатят и они. Для некоторых это даже будет шансом выжить. Ведь акул здесь почти не было, а до берега оставалось относительно недалеко. Ведь не было же?! И вот появились. Величественно поднялся над водой треугольный плавник подводного монстра и утащил одного. Да уж…
Высадив на борт бригантины призовую команду, мы поплыли в сторону Кадиса, подсчитывая свои потери. У матросов оказалось трое раненых, а вот у абордажников погибло ещё пятеро, да семь человек было ранено. Придётся набирать новых. Ничего, с каждым разом они будут и злее, и опытнее, настоящие абордажные волки, псы инквизиции. И только тогда мы сможем бить абсолютно всех пиратов.
Подняв паруса, оба повреждённых корабля направились в Кадис. Ко мне подошёл падре Луис.
— Граф, вы приказали убить всех пиратов.
— Да, — не стал спорить я, — это было необходимо. Я ещё не до конца уверен в своих людях. А пираты снова могли освободиться и напасть на нас сзади.
— Но вы могли захватить других и привезти их в Испанию, для торжества правосудия.
— Да?! И в самом деле, я не подумал об этом. Горячка боя, ненависть, ярость, вы должны меня понять. Вы и сами пострадали от них.
— Ничего страшного не случилось, — отмахнулся падре. — Мы могли бы предъявить их инквизиции и королю.
— Да? Ну, ничего, корсаров ещё очень много, и я в следующий раз обязательно их поймаю и привезу на святой суд.
— Ммм, всё с вами понятно, граф. Жаль, что этого не произошло в этот раз.
— Жаль, — я тоже сожалел, — но уже ничего не вернуть. Возможно, кто-то из них даже спасся. Тогда им будет, что рассказать о сером призраке, так, вроде, они стали называть наш корабль, находясь в плену.
— Возможно, — недовольно бросив в ответ, монах удалился и больше со мной не разговаривал до самого Кадиса.
Гавань Кадиса встретила нас обычным портовым шумом. Корабль встал на якорь, а я прыгнул в шлюпку и вместе с падре отплыл в порт. Оба корабля: и мой фрегат, и трофейная бригантина застыли на рейде с зарифленными парусами.
Вместе мы приехали в монастырь святого Лаврентия к отцу Игнасио. Нас приняли тотчас же. Вернее, меня, падре Луис практически сразу исчез в неизвестном управлении.
— Я могу вас поздравить с победой…граф… — Отец Игнасио тонко улыбался, желая узнать подробности.
— Да, я уничтожил пять пиратских кораблей и один из них стал моим трофеем. Сейчас они оба стоят в порту.
— Прекрасно. А какие ещё трофеи вы захватили?
— Пушки, порох, ядра, оружие. Освободили из рабства тридцать три человека. Немного золота, немного серебра.
— А пленных корсаров вы привезли?
— Нет, они все погибли в бою. Пленённые пираты подняли бунт, и я был вынужден всех отправить в море, добираться до берега вплавь. |