Взгляд его упал на хорошенькую блондинку, она пребывала в радостном возбуждении, щеки ее раскраснелись. Ладно уж, на этот раз, ради своего смуглого собрата, он сделает исключение и выберет не самую безобразную женщину. Иногда надо обращать внимание и на хорошеньких.

– Братья и сестры, – пробасил он.

Жаль, что нет кафедры, он бы стукнул как следует по дереву. И еще жаль, что нет стульев и привычно обращенных к нему лиц. Половина молодых людей уткнулась головой в пол, а взгляд другой половины был устремлен на него – туда, где стояла статуя.

– Мы должны идти правильным путем, – завопил во всю мощь преподобный Ти Ви Уокер. – Не болтаться, не трепаться. Хотите Богу угодить, надо денежки платить.

Молодые люди по прежнему не обращали на него внимания. А он то думал: такие стихи – беспроигрышный вариант. Они практически никогда не подводили. Один чернокожий проповедник даже выставил свою кандидатуру на президентских выборах, хотя всего лишь умел выразить свое представление об атомном веке в стихах для дошкольников.

Священник недоумевал, отчего эти молодые люди совсем не реагируют на его слова.

– Ну, что ж, если не действует проповедь, может, они клюнут на пение?

Его богатый голос разнесся по всему ашраму, он говорил о сладостном взаимопонимании, очистительном страдании, призывал к вере. Уокеру нравилось, как он это делал. Но молодежь по прежнему никак себя не проявляла. А ведь он выкладывался перед этими сопляками основательно.

Тогда Уокер громко хлопнул в ладоши, привлекая взимание аудитории. Ни один Уокер из четырех поколений священнослужителей никогда не пасовал перед своей паствой, и он не собирался быть исключением. Он топнул ногой. Затем еще что то проорал, но все тщетно.

Тут хорошенькая блондинка улыбнулась ему и кивком позвала в боковую комнату.

Священник Уокер не оставил без внимания эту улыбку. Есть и другие пути, которыми можно вразумить заблудших прихожан. И он знал их все. Подмигнув в ответ, он последовал за девушкой.

– Привет, – сказала она.

– Рад встрече, – сказал священник.

– Можно обвить его вокруг вашей шеи? – раздался голос за его спиной.

Ага, значит, эти белые практикуют групповуху.

– Моя шея в вашем распоряжении, – ответил Уокер, широко улыбаясь. Он стал сто восьмым.

* * *

Бен Сар Дин ожидал результата деятельности брата Уокера в своей личной молельне, когда услышал стук в дверь. Его звали предстать перед Ней.

– Хорошо, – подумал он. – Значит, священнику удалось их вразумить.

Но священника Уокера в ашраме не было. Только несколько молодых людей, один из которых держал в руках этот идиотский желтый платок. Бен Сар Дин не помнил, чтобы посылал какую нибудь группу, но все может быть, они теперь ничего ему не говорят. Интересно, что на этот раз у них в румале. Медяки, наверное. Он осмотрелся, нет, священника в ашраме точно не было. Может, он кончил работать и ушел?

– Ей это пришлось по душе, – сказал один из посвященных.

Бен Сар Дин сунул руку в карман. Платка там не было. Он взглянул на обращенные к нему лица учеников. Эти психи убьют, если не дать им новый румал. Задушат голыми руками.

– Мы ждем, Святой, – сказал ему недоросток из Индианаполиса, который называл себя фанзигаром. Таких у него было уже несколько.

– Правильно. Ждите, – сказал им Бен Сар Дин. – Ожидание – лучший способ служения нашей божественной Кали.

– Вы не принесли румал? – спросил недоросток из Индианаполиса.

– Забвение – тоже форма служения. Почему мы помним? Этот вопрос мы должны задать себе, – сказал коротышка толстяк. Он весь взопрел, рот его пересох. Он силился улыбнуться.