Бен Сар Дин попытался благословить учеников – он как то видел, как это делается. О, нет! Машинально сделав крестное знамение, он тут же, опомнившись, произвел все действия в обратном порядке, как бы стирая предыдущий символ.

– Кали отвергает ложную веру, – произнес он вкрадчивым голосом. Сможет ли он сбежать?

– Вы не принесли румал, благословенный румал, которым мы служим Ей, – сказала белокурая девушка из Денвера. Ее он боялся больше всех, подсознательно чувствуя, что она наслаждается смертными муками убиенных больше юношей.

– Вознесем наши молитвы Кали, – призвал Бен Сар Дин.

Он оглянулся на дверь. Если повезет, он сможет удрать переулками и – прочь из Нового Орлеана. Похудеет и снова начнет обчищать карманы. А если попадется, то уж тогда то угодит наконец в тюрьму. Во всяком случае останется живым. Эта мысль согревала душу.

Ноги Бен Cap Дина сами собой пришли в действие, он не мог уже их остановить. Они задвигались и – довольно живо. Но все таки недостаточно.

Кто то схватил его лодыжки, другие крепко держали за руки, и он понимал, что скоро они доберутся до горла. Ноги его продолжали по инерции выписывать кренделя, но уже не вели к цели. Его понесли к подножию статуи, у которой стало гораздо больше рук.

Религиозные страсти вышли из под контроля, – подумал он, – что то надо делать.

– Кали! Кали!

Начались песнопения; сначала раздались два резких выкрика, застучала барабанная дробь, и пол задрожал от топота ног, а затем весь ашрам стал сотрясаться от гимна в честь Кали. Кали божественной. Кали – дарительницы смерти. Кали непобедимой, великой Богини смерти.

Пол содрогнулся под спиной Бен Cap Дина, пальцы рук онемели – слишком крепко его держали за запястья. В нос ударял резкий запах навощенного пола, ноги ныли от вцепившихся в них пальцев.

Гимн продолжался. Кали! Кали!

Бен Сар Дин подумал, что, если он слышит голоса, ощущает запахи, чувствует, как дрожит пол, значит, еще жив. А он хорошо усвоил, что ученики никогда не поют перед удушением. Всегда после. Конечно, он не мог считать себя тонким знатоком культа. Все, что он сделал, – это купил статую и научил этих белых юнцов нескольким индийским словам.

Бен Сар Дин почувствовал необычное ощущение на подошвах. Что то вроде щекотки.

– Пожалуйста, не мучайте меня, – взмолился он. – Имейте жалость.

– Это всего лишь поцелуи, – сказал фанзигар из Индианаполиса.

Бен Сар Дин открыл глаза. Копны светлых волос склонились к его ногам.

– Головы – на север, – приказал он.

– Сбылось, сбылось, – говорила белокурая девушка. – У него нет румала.

– Раз вы так считаете, – уклончиво произнес Бен Сар Дин.

– Нам сказали, что у тебя его не будет, – продолжала девушка.

– Кто сказал? Выкиньте его из ашрама, кто бы он ни был, – изобразил возмущение Бен Сар Дин. – Что он знает?

Они смотрели на него сверху вниз. Он отдернул ноги от белокурой девушки и поднялся, оправляя одежду.

– Так у тебя есть румал? – спросил один из юношей.

– Почему тебе так интересно?

– Скажи, что у тебя его нет. Ну, пожалуйста, – просила белокурая девица. Слезы радости струились из ее глаз.

– Ладно. Раз уж вы так пристали, то скажу: действительно его у меня нет. А теперь отодвиньтесь подальше. Святые не любят, когда их теснят.

– Кали, великая Кали, вечная Кали победительница! – запели трое юношей. Ноги их затопали по деревянному полу ашрама.

– Все верно, – сказал Бен Сар Дин.