– Я должен ехать в Синанджу.

– Зачем? И почему именно теперь?

– Чтобы спасти твою жизнь, – ответил Чиун. – Если еще не поздно.

Глава двенадцатая

Харолд В. Смит торопливо вошел в номер денверского мотеля.

– Что стряслось? Что за важное дело такое, что вы не решились обсуждать его по телефону?

– Не смотрите на меня так укоризненно. Не я вас вызывал, – сказал Римо, не поднимая глаз от журнала, который небрежно листал.

Чиун сидел в углу комнаты на соломенной циновке. Смит перевел взгляд на него, и старик медленно поднял голову. Смиту показалось, что кореец не видел его.

– Оставь нас одних, Римо, – тихо попросил Чиун. Римо с силой захлопнул журнал.

– Ну и ну, Чиун. Не слишком ли много себе позволяешь? Даже от тебя я такого не потерплю.

– Я же попросил тебя – оставь нас, – рявкнул старик, лицо его налилось кровью.

Римо швырнул журнал на пол и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Дела плохи? – спросил Смит.

– Пока еще не совсем, – бесстрастно отозвался старик.

– А а, – произнес Смит.

Чиун молчал, и Смит почувствовал себя неловко.

– Э э, могу я сделать что нибудь для вас, Чиун? – Смит взглянул на часы.

– Я прошу немного, император, – сказал Чиун. Смит сразу же решил, что старик хочет возобновить переговоры об увеличении жалования. Всякий раз, как Чиун заявлял, что ему много не нужно, оказывалось, что только золото может спасти его от вечного позора в глазах потомков.

Смит испытывал яростный прилив гнева, что совсем не было ему свойственно. На КЮРЕ оказывал сильное давление Белый Дом, требуя положить конец убийствам на авиалиниях. “Интернэшнл Мид Америка” потерпела полный крах, и, кто знает, сколько еще авиалиний ждал такой же конец. Средства массовой информации посеяли в населении панику: все опасались летать самолетами. Цивилизация, которая, по большому счету, представляла из себя обмен продуктами производства и идеями, оказалась в опасности. А Чиун продолжает выколачивать из него деньги.

– Если вы помните. Мастер Синанджу, вы сказали, что ситуация с Римо выправляется. – Он со значением взглянул на ничего не выражающее лицо Чиуна. – И вот я приезжаю сюда, и что я вижу – он бездельничает и читает журналы. А как же ваше обещание? То, что вы дали за дополнительное золото? В нашу последнюю встречу. Помните, Чиун?

Смит изо всех сил старался сдержать охвативший его гнев, но лицо выдавало его.

– Это было нечестно, – тихо проговорил Чиун.

– Не понял.

– Это было нечестно, – повторил Чиун.

– Нет, это было честно, – рявкнул Смит, уже не пытаясь скрыть раздражение. – Вы пообещали, что за девять мер золота, доставленных в Синанджу, заставите Римо снова взяться за работу. Если он все же отказался...

– Не вы поступили нечестно, – прервал его Чиун. – Не вы, о, достойный император, а я. – Старик стыдливо потупил глаза.

– Ясно. Вы хотите сказать, что Римо отказывается работать даже за дополнительное вознаграждение.

– Он не отказывается работать. Он просто не может.

– Почему? – спросил Смит. – Он что, болен?

– Римо охвачен страхом.

Смит почувствовал, что сейчас взорвется. “Страхом!” А сколько раз сам Смит испытывал страх? Сколько раз смотрел в лицо смерти? Он не был от природы так щедро физически одарен, как Римо, и, естественно, не прошел такой тренировки, и все же, когда наступал критический момент, Харолд Смит преодолевал страх и продолжал действовать. Страх не оправдание.