Рядом с корсиканцем Раймонд чувствовал себя поблекшим и старым (он и впрямь был на десять лет старше), медлительным и сонным, неуклюжим и усталым. Этот парень, Жо, ничего не боялся и ни перед чем не останавливался в достижении цели.

Когда он вернулся, корсиканец сидел на террасе, перед целой батареей отборных и дорогих напитков.

– А ты при деньгах!

– Конечно, я при деньгах! Мы выпьем, пообедаем, а потом отправимся на корабль. У меня есть планы, насчет которых я хочу с тобой посоветоваться. Только без любопытных ушей. Ладно, сначала поговорим здесь и плотно поедим. У меня куча денег, это не важно.

– Для меня – да, в настоящее время я на мели.

– Не понимаю, почему ты хочешь так жить? На каком то захудалом островке, где ровно ничего не происходит. Никакой жизни, никакой компании. В Сен Тропе или в Каннах ты мог бы в два счета сколотить состояние.

– Нет. Мне нужно уединение, поэтому я и предпочитаю оставаться здесь. Я могу думать, ловить рыбу и наслаждаться покоем.

– Я не мог бы спать без женщины в постели. Но ты странный человек. Не такой, как другие.

– Так где ты живешь? По прежнему в Сен Тропе? У старой мамаши Трипегю?

– Плевать я хотел на мамашу Трипегю. У меня есть собственная каюта на яхте, которая стоит в каннской гавани. Вот это – для джентльмена! Понимаешь, еще я снимаю номер в порту, из за женщин. На яхте невозможно…

Он щелкнул пальцами с настороженным видом, как маленькая пташка, готовая вот вот вспорхнуть.

Для джентльмена? Раймонду стало смешно. И это Жо, который в жизни не ел ничего, кроме поленты  и какого то чудовищного варева, пока Раймонд не показал ему, как держать нож и вилку, научил не ставить локти на стол и не разговаривать с набитым ртом. А сейчас – фу ты ну ты – на яхте в каннской гавани? Что же это за яхта такая?

– У меня есть фотографии, у меня все есть. – Корсиканец небрежно похлопал по пляжной сумке, своей неизменной спутнице. – Я покажу тебе потом. Мы поедим, отправимся на яхту и выпьем там кофе. Идет?

– Ну, ставь воду, только не морскую, как в прошлый раз.

– То было в прошлый раз, – отмахнулся юнец. – Теперь я знаю, как жить на яхте.

– А как ты сюда добрался из Канн?

– Ага, это мой большой, мой огромный сюрприз! Я приехал нарочно, чтобы о нем объявить. У меня теперь есть тачка. И не какая то гнусная старая жестяная банка, а настоящее английское спортивное авто. Кабриолет «Триумф 1200», жутко шикарный, красный с серым. На свесе – томагавк. Этак почти поверишь в «порше» и в Джульетту…

– И откуда оно взялось?

– Мой американец. Хозяин яхты. Мой любовник, ха. Подарок. Бескорыстный дар. – Корсиканец расплылся в юношески невинной и порочной улыбке.

Раймонд прозрел:

– А а а, педик!

– Само собой. У американцев на женщин пороху не хватит, вдобавок те их держат под каблуком. Все педики, все! Знаешь, этот – просто замечательный, воспитанный и образованный. – Это были слова Раймонда, и в устах Жо они звучали невероятно смешно. – Любит хорошую жизнь, конечно, любит Францию, ясное дело, имеет огромные, просто немыслимые деньжищи. Я покажу тебе фотографии!

Из сумки вынырнула пачка блестящих снимков. На первом – девятнадцатифутовая белая моторная яхта. Не морское судно, но очень симпатичное.

– «Кристина» для бедняков, – фыркнул Раймонд.

– Поверь, внутри она – высший класс.