– Джек, этот черный свет, о котором ты мне говорил, – едва слышно спросила Электра, – от него исходит?

– Нет… нет. – Блэк озадаченно покачал головой. – Он льется откуда‑то сверху. – Он поднял глаза к потолку туннеля. – Я вижу его как огромную черную молнию, вспыхивающую среди облаков. Свет заполняет небо. Он течет, струится сквозь весь этот треклятый город.

– Говорите громче, мистер Блэк. – Голос Страуда превратился в рокот, как у учителя, обращающегося к шалуну на задней парте. – Я уверен, мы все сочтем то, что вы можете сказать, крайне любопытным. – Он улыбнулся. – В чем дело? Боитесь выступить перед нашим скромным собранием? Что ж, предусмотрительно. Ручаюсь, вам в конечном итоге сказать особо‑то и нечего. Ну тогда, пожалуй, речь скажу я. И речь эта будет очень простой. Дэвид Леппингтон, ты унаследовал это войско, как унаследовал божественную миссию завоевать мир. Однако ты решил отказаться от своего наследства – довольно глупый выбор, если мне будет позволено присовокупить мое собственное мнение. Следовательно, я взял на себя твою роль главы этих несчастных отсталых созданий. Да, моя дорогая Электра, теперь я – главный. Я обладаю властью над жизнью и смертью всех вас. И сила твоего дяди, Дэвид, теперь тоже в моем распоряжении.

Кожу под волосами Дэвида начало покалывать.

– Так вот ответ, – покачал головой Дэвид. – Ты всем этим заправляешь, но сила исходит не от тебя – ее дает мой дядя. Он – источник черной молнии!

– Что ты хочешь сказать? – растерянно вопросила Бернис. – Кто оживил всех этих тварей?

– Мой дядя. – Дэвид говорил с горьким удовлетворением человека, которого наконец постигло печальное озарение. – Он сделал это силой собственной одержимости, силой своего извращенного ума. Каким‑то образом старый Джордж Леппингтон, сам того не подозревая, подключился к какому‑то источнику древней силы. А вот Страуд тянет эту силу ради своих темных целей. Чтобы удовлетворить собственные извращенные амбиции. Я прав, Страуд?

– О нет, Дэвид! – Страуд наградил его любезной и тем не менее высокомерной улыбкой. Говорил он как миллионер, снизошедший до разговора с бездомным, живущим на улице. – Это неверно, и ты это знаешь, мой дорогой Дэвид. Я просто занял твое место, когда ты оставил Богом возложенную на тебя миссию. Я лишь продолжаю исполнять твое божественное предназначение – восстановить власть истинных божеств прошлых веков: Одина, всеотца, Локи, бога проказ, Хеймдаля, страха богов из восьмого зала, Уля, бога справедливости, и, разумеется, твоего кровного предка, Леппингтон, – могучего Тора, бога‑громовика, который и сейчас лежит в своем бревенчатом зале в ожидании Рагнарека. Да, Электра, Рагнарек – это и есть Судный день. День конца света.

– Но старые боги мертвы, Страуд!

– Они не мертвы. Они просто ждут.

– Они мертвы. – Голос Дэвида был тихим и сдержанным. – Одна только твоя безумная одержимость и удерживает теперь на плаву этот спектакль. Пришло время осознать, что не будет великого расцвета нордической культуры, не будет великой империи во славу Тора, или Одина, или кого‑то еще.