– Я в туннеле. Я умру, – медленно и внятно проговорила Электра, пытаясь побороть нарастающую панику. – Но голову даю на отсечение, я не собираюсь тебя слушать.

– Но ведь эту песню я тебе пою, Электра. Это моя вечеринка… поплачу, если захочу… поплачу, если захочу… поплачу, если захочу… Я всегда думала, эта песня написана специально для тебя. Ты ведь всегда была несчастна, да? Даже в свои дни рождения? Я видела печаль в твоих глазах, и мне так хотелось обнять тебя и нашептать тебе что‑нибудь приятное. Ты теперь ведь мне это позволишь, правда?

– Ты не Саманта Моббери. Саманта Моббери мертва.

– Друзья мне говорили, что ты предпочитаешь девочек или что у тебя просто нет предпочтений. Это правда, Электра?

– Саманта Моббери мертва… мертва!

– Но ты ведь видишь меня перед собой. Вот, возьми меня снова за руку. Ты ведь можешь почувствовать мои пальцы, правда?

– Нет.

– Вот так, Электра… Электра. Чувствуешь, какими острыми у меня стали ногти? Скажи, разве это не самые длинные ногти, какие ты только видела?

Электра держала руки сжатыми в кулаки.

– Мне плевать, как ты выглядишь. Саманта Моббери мертва. Ты монстр. Ты вампир.

– И я ничего на свете так не желаю, как выпить твою кровь?

– Да!

– Но у меня есть и другие желания, Электра, любовь моя. Я еще не полный труп, знаешь ли?

– Уходи…

– Похоже это на мертвую плоть?

– Оставь меня в покое!

– Погляди на меня, Электра. Разве я все еще не… хороша?

Сама того не желая, Электра подняла глаза. Она смотрела, как вампир с улыбкой расстегивает шелковую блузку; вампир расстегивал пуговицы медленно, как будто чтобы доставить удовольствие и пощекотать нервы. Его длинные пальцы распахнули полы блузки, потом вампир вытянул руки и позволил блузке соскользнуть на пол туннеля. И так и остался стоять в свете, проникающем из водосточной решетки над головой. Потом тварь, не переставая улыбаться и не отрывая взгляда от глаз Электры, повернулась, словно позволяя хозяйке гостиницы полюбоваться своей тонкой талией, плоским животом и маленькими грудями, приподнятыми черным кружевным лифчиком.

– Видишь, моя дорогая Электра? Разве не само совершенство? – Вампир Саманта улыбнулась, блеснули зубы. – Что ты думаешь о моей груди? – Тварь расстегнула застежки лифчика, позволила ему упасть. – Иногда я спрашиваю себя, не слишком ли она маленькая. Но форма у нее недурна, а? Сама можешь убедиться, какие крупные у меня соски.

– Перестань!

– И погляди, какие темные соски.

– Пожалуйста…

Тварь снова завлекающе покружилась, выгнула спину и подняла обеими руками буйную гриву каштановых волос.

– Я раньше мучилась с волосами – они были такие сухие, ну просто солома. Но только погляди, какие они теперь густые и здоровые.

Электра увидела рваную рану сбоку на шее монстра. Вот как ее перетянули на ту сторону. Вот как из человека ее превратили в вампира. Одним‑единственным рвущим укусом в шею. Теперь по шее стекала желтая жидкость, похожая на мочу, а вовсе не тепло‑красная, как роза Валентинова дня, кровь.

– Я ведь красивая, правда? – прошептала тварь. Улыбка ее становилась все более голодной – но это был эротический голод, жажда сексуального удовлетворения. Не жажда крови – во всяком случае пока. Тварь, бывшая некогда Самантой Моббери, протянула к Электре руки.

– О, как бы мне хотелось, чтобы ты коснулась меня! Электра, милая, разве ты меня не поцелуешь? Мне хочется почувствовать твой рот вот здесь.