|
Стража не посмела схватить или задержать кардинала. - Хм! - буркнул инфант. - Тогда мы отправимся в погоню. Он торопливо оделся, пристегнул к доспехам свой громадный меч, и они пустились в путь. Очутившись во дворе, он призвал к себе Санчо Нуньеса и полдюжины стражников, сел на боевого коня и поскакал бок о бок с Эмигио Монишем. Остальные следовали за ним чуть поодаль. Проехав по подъемному мосту, он оказался на открытом месте, заполненном галдящей толпой жителей опального города. Завидев Афонсо, толпа разразилась громовым воплем. Жители молили своего правителя смилостивиться над ними и избавить от проклятия. Потом наступила тишина: народ ждал, что скажет принц, как утешит своих подданных. Он натянул поводья и, встав на стремена, выпрямился в полный рост. Теперь это был не мальчик, но муж. - Жители Коимбры! - обратился он к толпе. - Я отправляюсь в поход, чтобы добиться отмены отлучения от церкви, которому подвергся наш город. Вернусь я еще до захода солнца. До тех пор вы должны сохранять спокойствие. Вновь послышался гвалт толпы, но теперь она восхваляла своего правителя как отца и защитника всех португальцев и призывала божественное благословение на его прекрасное чело. Афонсо поехал вперед. По бокам скакали Мониш и Нуньес, а за ними - остальное блистательное воинство. Оставив позади город, кавалькада выбралась на дорогу, которой воспользовался легат, покидая Коимбру. Путь лежал вдоль реки. Все утро они резво скакали вперед. Инфант еще не ел сегодня, но он напрочь забыл и о голоде, и обо всем остальном, всецело сосредоточившись на своей цели. Он ехал молча, лицо его казалось окаменевшим, брови были нахмурены. Мониш все время тайком наблюдал за ним, гадал, какие мысли бродят в этой юной буйной голове. И ему было страшно. Незадолго до полудня они, наконец, нагнали легата. Принц заметил его мулов и носилки перед входом на постоялый двор в маленькой деревушке, лежавшей милях в десяти за предгорьями кряжа Буссако. Инфант резко осадил коня и издал злобный сдавленный крик, будто дикий зверь, выследивший свою добычу. Мониш протянул руку и положил ее на плечо принца. - Мой государь! - в страхе воскликнул он. - Мой государь, что ты задумал? Принц вперил взор в переносицу рыцаря, и его губы сложились в кривую усмешку, которую никак нельзя было назвать приятной. - Я намерен молить кардинала Коррадо о сострадании, - насмешливо ответил он и с этими словами соскочил с коня, бросив поводья одному из своих закованных в броню всадников. |
