Надеваю беспроводные наушники с музыкой и иду на кухню варить кашу, разогревать приготовленные Дамиеном накануне вечером ланчи и укладывать их в портативные боксы в количестве пяти штук. Затем завариваю чай в чашки и дублирую его же в две термо кружки, и ещё в три поильника наливаю воду.

Детям в этом году исполнилось по пять лет, поэтому этот сентябрь — наш первый «взрослый» месяц: мы пошли в школу — киндергартен класс. Занятия начинаются в восемь пятьдесят, так что расслабляться нельзя.

Вначале вхожу в детскую к Альбе — ей дольше всех собираться.

— Зайка, — целую её в щёку, с чувством прижимаясь губами, — пора просыпаться!

Мои глаза сами собой закрываются от удовольствия — нет в природе запаха слаще, чем запах твоего ребёнка. Целую её лицо, плечико, макушку и слышу глухое:

— Я не зайка, я единорог! Белый с розовой гривой!

— Открывай глазки, единорожек!

Альба сворачивается калачиком, расплывшись в улыбке: эта игра «имитация животных или сказочного персонажа» не проходит уже который год. Но меня это нисколько не беспокоит — мои дети самые умные и красивые во всём мире!

— Полежи со мной чуть-чуть! — просит.

Вот поэтому мне приходится вставать так рано: дел с утра невпроворот!

Мы недолго лежим, обнявшись, решаем, что сегодня надеть — трикотажное платье с карманами-кошками или наряд принцессы Эльзы, привезённый папой из Европы месяц назад.

— Принцессное! — решает в итоге моя дочь и вскакивает, чтобы поскорее найти задуманное в своём стенном шкафу.

У неё много платьев, и не только их — гораздо больше, чем нужно одной девочке. Или даже двум, или даже трём.

У Альбы длинные волосы. Не просто длинные, они давно ниже поясницы, поэтому на утренние причёсывания нам необходимо минут двадцать-тридцать, в зависимости от того, что решим плести. Честно сказать, это утомительно и достаточно сложно — пряди слишком длинные, и я бы укоротила их сантиметров на пятнадцать или хотя бы на десять, но Дамиен в этом вопросе непреклонен:

— Ни в коем случае! Волосы у девочки чем длиннее, тем красивее!

Альба отправляется в столовую завтракать, а я — в детскую к мальчикам. Они уже не спят и уже дерутся:

— Джордан! Элайя! — прикрикиваю. — Прекратите драться! Джордан отпусти его!.. Элайя! Зачем ты его укусил? О Боже! Сейчас отец услышит, я защищать не стану!

— Он первый! Он на меня крысу бросил!

— Ну и что? Она же игрушечная! Съела тебя, что ли?

— А он сказал на меня плохое слово!

— Какое?

— Я… я… не помню! Но оно было очень плохое!

Внезапно в комнате раздаётся хлопок: это Дамиен призывает потомство к порядку. Причём без слов: одно многоговорящее выражение лица и сыновья натягивают джинсы и майки. Молча.

— Торжественно поздравляю вас, молодые люди: планшеты на сегодня отменяются! — ставит в известность.

Лица моих сыновей — воплощение Вселенской трагедии. Ну вот, теперь они рыдают. Но не в голос, пока отец в комнате.

— Ведите себя разумно, внимайте словам и просьбам родителей, слушайте маму, в конце концов! Посмотрим, как вы будете вести себя завтра. Всё в ваших руках, парни!

Но завтра, скорее всего, будет то же самое.

Я пытаюсь вымолить у мужа прощение для детей, упрашивая глазами, но он безапелляционно мотает головой — «нет!».

Вообще, Дамиен, всегда мечтавший о сыне, невыносимо строг с ними. Со всеми тремя! Дариус вот уже полгода как живёт с нами — у Мел напряжённый график, она снова замужем за режиссёром и продюссирует эротический фильм о миллиардере и его помощнице.