– Подожди здесь, – сказал прислужник и толкнул ее, с ощутимым усилием отворяя.

Он исчез за створкой, а я осталась стоять снаружи. Унимая бившуюся в теле дрожь, огляделась. Мы не встретили ни одного человека, только у самого входа с улицы стоял страж. В таком огромном замке, кроме Мортона Амгерра, живёт кто-то ещё? Ох! Я поздно спохватилась, когда вспомнила о своём внешнем виде, стянула жгут из ткани что держали волосы, торопливо забрав за ухо выбившиеся пряди, поправила узел на затылке. Непочтительно показываться господину в неряшливом виде.

Дверь громыхнула, и я вздрогнула, резко повернувшись.

– Входи, – прислужник вежливо пропустил меня внутрь.

Набрав в грудь больше воздуха, я шагнула в полумрак. Мальчишка скользнул за мою спину, и створка закрылась. Мне открылась огромная комната с высоким потолком и узкими окнами, впускающими догоравшие лучи. В углу жарко горел огонь в большом камине, возле него стояло низкое изогнутое кресло, на полу лежал мягкий ковёр. Мортон вышел на свет от дальней стены с полками, на которых лежали толстенные фолианты.

– Вы звали меня… – обронила я, пригнув голову, избегая его взгляда.

– Как и говорил, – невозмутимо ответил он, встав напротив, загораживая своей гордой статью свет от огня.

– Зачем вы меня звали, господин? – сглотнула я, сжимая смятый платок в пальцах.

– Посмотри на меня, – вдруг глухо велел он.

Я медленно подняла взгляд, оглядывая широкую грудь мужчины, вырез ворота туники, из-под него торчал ворот белой рубахи, его скрывала падающая с его лица повязка. На меня пристально смотрели тёмные глаза, в глубине которых качались влажные отсветы огней. Волосы, разделённые на правый пробор, спадали прямыми прядями на скулы, закрывая страшные борозды на лице, бросали резкие тени. Он вдруг поднял руку, потянулся к повязке, собирая её в кулак.

Я застыла, моргнув растерянно, понимая, что он хочет сделать, даже дыхание задержала. Мужчина чуть помедлил. В серых глазах скользнуло мимолётное сомнение, но оно тут же потухло, он сдёрнул свою маску, открывая лицо. Я едва сдержалась от того, чтобы не вскинуть руки и не охнуть, не отвести взгляда, но не потому что испугалась увиденного. Правую часть лица от скул до нижней челюсти покрывали борозды и наросты, наплывающие тёмно-коричневой, почти чёрной коркой на губы – нижняя у него полнее верхней и будто очерченная каймой и ярче – с одной стороны. Другой край губ чуть опущенный, будто в горечи. Левая сторона почти не тронута проклятием. Выпирающие скулы, прямой нос с узким крылом, чёткая линия подбородка, сильная шея, на которой пульсировала вена… Я быстро вернула взгляд на его глаза, что буквально гипнотизировали, сверкая в полумраке жадным огнём. О, Светлая Мать! Щёки запылали огнём, наверное, он красивый мужчина, если бы не… Я всё же уронила взгляд, не в силах выдержать этого, это всё жутко смущаясь его, его близости, его внешнего облика, он слишком… слишком шумно дышал, обволакивая жаром. Мысли толкались внутри, как и чувства, закручиваясь в водоворот. Я не знала, что сказать. Зачем он это делает?

Мортон усмехнулся как-то разочаровано и едко.

– Испугалась? —

Я подняла голову, раскрыв губы, чтобы возразить, но он отвернулся, отлепив от меня блеснувший холодным огнём взгляд, отошёл от меня и направился к креслу.

– Я не родился таким, – произнёс он, опускаясь в него, упёрся в меня из-под хмуро сведённых бровей стальным взглядом, таким холодным и жёстким, что внутри меня всё дребезжало звоном. – …Это сделала ведьма, такая же, как ты. Горианка. Ты же тоже оттуда родом?

Я захлебнулась воздухом, осмысливая сказанное им, раскрывала и закрывала губы, чтобы ответить, возразить, начать оправдываться, что я ни к чему не причастна и ничего не знаю, не умею, но лишь сомкнула их, понимая, что всё напрасно, бессмысленно.