– Сказала же, что не хочу пить, – растерянно оглядываюсь по сторонам, но Лаверны рядом с ним нет.

– Как знаешь. – Мир делает глоток из своего бокала. – У нас час или два, которые нужно скоротать, пока Нилам не проснётся. Но это не значит, что я позволю тебе развлекаться. Это гранатовый сок, никакого алкоголя. – Его голос звучит так обыденно, так услужливо, что я задумываюсь, выдало ли ему моё лицо всю мою внутреннюю скорбь или же это его очередная попытка завязать беседу. В любом случае я устала притворяться несокрушимой.

– У меня нет денег, – признаюсь я.

Удивление преображает лицо Мира.

– Так вот в чём дело? Клуб Нилама, всё за счёт заведения, – он снова суёт бокал мне в руки. – Пошли, найдём менее назойливое местечко, чтоб ждать.

Последнее, что я вижу, следуя за Миром обратно вверх по лестнице: Лав. И её колкий, обиженный взгляд.

* * *

Вместо того чтобы возвращаться в комнату Нилама, Мир откидывает шторы, обнажая закрытое фанерой окно в стене посреди коридора, затем отодвигает и фанеру, и я вижу пустую крышу примыкающего здания. Снаружи тихо и куда спокойнее, чем у меня в мыслях, так что выскальзываю без колебаний.

– Тут показывают фильмы? – спрашиваю я, увидев пластиковые стулья, повернутые к глухому, без окон, отрезку стены.

– Летом, – кивает Мир и осторожно перекидывает ногу через подоконник, чтобы не расплескать свой напиток. – У тебя будет возможность увидеть.

Здание стоит у реки, и зыбкие отражения уличных фонарей покоятся на чернеющей водной глади. Реку обрамляет мраморная набережная, влажная и блестящая от воды, уходящая так далеко, как только позволяет видеть ночь. Мрамор точно такой же, как в моём родном городке, разница лишь в том, что в Чернодоле сохранилась только крошечная часть этой набережной.

– Буря собирается, – говорит Мир, останавливаясь у высокого парапета, окружающего крышу, рядом, но в безопасном шаге от меня. У него прямая спина и расслабленная поза, однако взгляд бегает по мостам, будто ища, на что отвлечься. Каким бы уверенным он ни казался, ему неуютно в моём присутствии.

И всё же мы здесь. Вдвоём. Почему?

Глядя на реку, Мир задумчиво прикусывая нижнюю губу. На губе у него крошечный, почти что незаметный шрамик. «Что же за буря правит в твоих мыслях, Мир?» – думаю я, но вслух спрашиваю лишь:

– Почему ты не сказал, что вы с Владом были друзьями?

– С чего мне было рассказывать? – не мигая, он поднимает глаза к небу.

– Он в городе.

– Это вопрос?

– Предположение.

Мир ставит бокал и упирается локтями о каменный парапет.

– А давай сыграем в игру? Правда за правду, – в его голосе проскальзывает нотка тепла, но звучит она скорее как вежливость, а не доброта. – Ты первая.

Не могу понять, всерьёз ли он, но не могу и рассказать ему всю правду. Никто её не знает, а учитывая, что я теперь не помню лица людей, которых однажды любила, не уверена, что сама знаю всё. Однако стоит попробовать, да? Я так долго искала кого нибудь, кто готов выслушать и понять, может, это мой шанс. С притворным равнодушием делаю глоток сока, и его горьковато сладкий привкус оседает на кончики языка.

– Ненавижу гранатовый сок, – говорю я.

Мир усмехается, прищуриваясь, когда ветер целует его худых щеках.

– А я обожаю гранатовый сок.

– У меня… – моя смелость пробуждается слишком быстро. – У меня был сигилльный шрам.

– Не считается. Я уже знаю, что ты была ведьмой.

– До этого я хотела стать врачом.

Это отчего то срабатывает. Взгляд Мира наконец устремляется в мою сторону, и он собирается снова усмехнуться, однако при виде моего лица, замирает.