Ирина едва слышно вздохнула.

– Я не стану отговаривать тебя или, наоборот, подталкивать. Ты должен будешь решить сам: хочешь ли ты этого или не хочешь. Если найдешь в себе силы на этот шаг – я буду рада. Если нет – соглашусь и с этим. Но ты должен принять решение самостоятельно, не оглядываясь ни на кого. Помнишь, твой друг инквизитор говорил: «Не слушай ничьих советов. Даже моих. Решай сам». Я повторю тебе эти слова: решай сам. Не слушай никого – даже меня. Ведь это твоя жизнь, твоя судьба, твоя душа. И даже то, что я твоя жена, не дает мне права распоряжаться ими вместо тебя. Свою дорогу каждый выбирает сам.

Я завороженно слушал, до боли в занемевших пальцах стиснув холодную рукоять кинжала.

– Решение принимать будешь только ты сам, Алеша. Но и разбираться с последствиями ты будешь тоже сам. Я бы рада помочь, но не знаю как… – Ирина помолчала минуту, а потом как‑то почти жалобно прошептала: – Что‑то надвигается, Алеша… Что‑то плохое случится с миром. Уже совсем скоро.

Нет льда в ее глазах. Слава Господу Всемогущему – нет льда!

– Что, Ира?.. – Я облизнул враз пересохшие губы. То, что нечто скоро произойдет, я понимал и сам. Но что именно? Как это связано со мной? И, главное, с ней?.. Неужели снова… – Что надвигается?

Вновь повисла пауза. Тяжелая и давящая на нервы. Рукоять кинжала жгла руку невыносимым холодом. Но я терпел. Хотя и сам не знал зачем.

– Не знаю. Я просто чувствую. Это… Как будто… Словно я… – Ирина обреченно махнула рукой. – Не могу объяснить. Я просто чувствую – и все. Это почти как тогда, но… иначе. И на этот раз в центре нахожусь не я. В этом я уверена полностью.

Я облегченно расслабился. Но только чуть‑чуть, потому что эти слова еще ничего не значили. И даже если они правдивы – это еще ничего не значило.

Не обязательно находиться в самом сердце событий, чтобы ощутить на себе всю мощь руки Господа или, если на то пошло, Дьявола. Тем, кто стоит в центре, пожалуй, даже полегче – они еще как‑то могут влиять на события. Пусть только теоретически, но могут. Остальным же приходится всего лишь ждать и надеяться.

Знать о приближении неизбежной катастрофы и не иметь возможностей не то чтобы ее предотвратить, но даже просто вмешаться… Это хуже всего.

– Грядет новый мессия?

– Может быть… Наверное… Я не знаю. Поверь, я просто не знаю.

Вот на этот раз она точно всхлипнула. Ослышаться я не мог.

– Верю. – Я шагнул вперед, обнимая Ирину за плечи. – Конечно, я тебе верю…

Она стояла, уткнувшись в мою грудь, и молчала. Даже редкие всхлипывания прекратились. А я боялся пошевелиться, опасаясь ее потревожить, хотя неловко подвернутая рука начинала уже затекать. Да и растревоженная спина немилосердно ныла. Но я терпел. Ведь все это мелочи по сравнению с той болью, которую чувствовала она. А то, что ей сейчас больно, я понимал, даже не видя ее глаз.

Ирина неохотно высвободилась. И вовремя, потому что я чувствовал, что еще немного – и у меня самым позорным образом начнут подгибаться колени. Все‑таки потрепала меня эта ночь изрядно.

– Ну и что ты будешь делать дальше?

Я снова заглянул в ее зеленые глаза.

– Пожалуй, немного передохну. Может быть, даже посплю часок‑другой – после такой ночки это простительно. – Я намеренно говорил всякую ерунду. Легкомысленные, ничего не значащие слова. – Потом вздохну, соберусь, разозлюсь хорошенько и пойду ругаться со своим начальством.

– Да, пожалуй, именно так ты и поступишь. – Ирина слабо улыбнулась, – Отдохнешь, а потом пойдешь делать свою работу. Только учти, я тебя из дому не выпущу, если ты поспишь меньше шести часов.