|
Этот человек – Вендрамин. Впоследствии я куплю его. – Это хорошо задумано. Но если он не продастся? – Есть пути принуждения таких людей, и, клянусь, у меня нет жалости, – его губы искривила презрительная усмешка. – Эти порочные распутники, в прочих отношениях бесполезные для общества, существуют только потому, что они могут быть при необходимости использованы для поддержки достойных сторонников. За это дело отвечает виконтесса. – Виконтесса? – спросил Марк Антуан. Лальмант от подобного непонимания потерял терпение: – Ваша виконтесса, естественно. Или, если не ваша, то Бар раса Из его гарема я полагаю. Но то, что она стала виконтессой – ваше изобретение. Вы умно направили ее сюда под видом эмигрантки. Маленькая ловкая плутовка! – А, эта! – произнес Марк Антуан, удивляясь, что же это за дьявольская женщина но поостерегаясь задавать вопросы. – О, да достаточно ловкая. Глава Х. ФРАРАОН Это произошло через несколько дней, когда Леонардо Вендрамин пришел, чтобы выполнить свое обещание – показать мистеру Мелвилу кое что из жизни венецианского общества – и повез его в казино дель Леоне, находящееся возле Прокураций . То было одно из маленьких прибежищ – нечто вроде клубов, – возникших на смену фешенебельному Ридотто, уничтоженному Советом Десяти около двадцати лет назад. Но азартные игры, которые были главной причиной существования тех салонов и связанных с ними скандалов, приведших к закрытию, стали главной причиной возникновения множества этих маленьких казино. Мелвил очутился в изысканной передней с затянутыми парчой панелями, изящной мебелью, хрустальными канделябрами и зеркалами из венецианского стекла, наполненной фланирующими людьми. Атмосфера в помещении была душноватой, насыщенной смесью ароматов, мягко плывущей разноголосицей светской болтовни и журчащим смехом. Сэр Леонардо – несомненно, известная здесь личность – был знаком со всеми. Он представлял своего спутника то одному, то другому, и Мелвил отмечал, что встречаются и патрицианские фамилии, известные даже ему. Здесь – Мочениго или Кондулмер, там – дама из знаменитого дома Градениго или Морозини, которая исподволь рассматривала его поверх кромки веера или делала ему более откровенное приглашение, освобождая место около себя. Лакеи в белых чулках, с густо напудренными головами, кружились с подносами прохладительных напитков и мороженого; плавные звуки мелодии медленно наплывали откуда то со стороны прежней оперы, которая потом превратилась в Фенис – театр. Мелвил чувствовал что то неуловимо нездоровое и отталкивающее в этом прибежище сластолюбцев, в этом храме легкомыслия и непоследовательности, воздвигнутом, как он полагал, на вулкане, который в любой момент мог разразиться извержением. От заигрываний донны Леоноры Долфин его избавил Вендрамин, и они улизнули в комнату для игры в фараон, названную сэром Леонардо святая святых в этом храме. На пороге дорогу им заградил сильный темноволосый молодой человек с бледным лицом и темными бегающими глазами, который экстравагантностью и роскошью костюма превосходил самого Вендрамина. Сэр Леонардо представил его как «Самого настойчивого и дерзкого кавалера Фортуны», на что молодой человек, которого звали Рокко Терци, отозвался горьким смехом: – Лучше представьте ему Фортуну, как самую упрямую и неподатливую из всех, кого я домогался. – Чего же вам еще надо, Рокко? Вы знаете поговорку: «Если везет в любви…»? – он взял Терци под руку. |
