|
Он действовал без суеты, и потому потратил на это не много времени. Закончив с этим, продолжал уже проворнее. Он открыл курьерскую сумку Лебеля. Беглый осмотр ее содержимого – все, что позволяла ситуация. Но здесь ему повезло. Один из первых просмотренных им документов свидетельствовал о том, что Лебедь был ставленником Барраса, направленным для осуществления надзора за Бонапартом – другим ставленником Барраса, чтобы препятствовать склонности молодого генерала идти наперекор Директории и постоянно напоминать ему, что именно правительству в Париже он должен подчиняться и перед ним, в конечном итоге, нести ответственность. На данный момент знать большего не требовалось. Он сложил бумаги обратно и запер сумку. Он медленно обвел взглядом комнату в последнем осмотре. Удовлетворенный, он пододвинул к себе лист бумаги, взял перо, обмакнул его и быстро написал: «Гражданин! Я требую, чтобы Вы явились ко мне на постоялый двор „Белый крест“ без малейшего промедления – дело государственного значения». Он быстро подписал его именем Лебеля и прибавил ниже: «Уполномоченный депутат». Он сложил бумагу и надписал адрес: «Коменданту французского гарнизона в Турине». Выйдя на лестничную площадку, Мелвил позвал хозяина грубым и властным тоном, подражая французу. Приказав отправить письмо сию же минуту, он вернулся и вновь закрылся в комнате, но на сей раз не позаботился запереть дверь. Прошло целых полчаса, прежде чем голоса, тяжелая поступь на лестнице и звон сабли по балясинам известили о прибытии коменданта. Офицер – высокий, сухопарый, мускулистый мужчина лет сорока – с присущей ему надменностью и самоуверенностью, раздраженный требовательным тоном полученного письма, широко распахнул дверь и вошел без доклада. С порога он уставился на то, что узрел на полу. Затем его вопросительный взгляд обратился к человеку, который сидел за столом с пером в руке, равнодушно углубившись в какие то документы, словно трупы каждый день составляли ему компанию. Свирепо сверкающие глаза военного встретили беспощадную ярость в глазах джентльмена с пером. В качестве приветствия прозвучал раздраженный упрек: – Вы заставляете себя ждать. Офицер напустил на себя важный вид. – Я не являюсь на всякий кивок или вызов, – и с солдатской прямотой, режущей слух для политика, он добавил: – Даже если это гражданин депутат. – Вот как! – Мелвил взмахнул пером. – Ваше имя, будьте любезны? Вопрос грянул столь резко, что комендант, тоже имевший немало вопросов, ответил почти непроизвольно: – Полковник Лескюр, комендант гарнизона в Турине. Мелвил записал и посмотрел, словно ожидая чего то еще. Поскольку продолжения не последовало, он продолжил сам: – Надеюсь, всецело в моем распоряжении. – В вашем распоряжении? Позвольте! Положим, сначала вы расскажете мне, что все это значит. Этот человек мертв? – У вас есть глаза или нет? Взгляните на него. Что же до того, что все это означает, то это означает, что произошел несчастный случай. – О! Несчастный случай! Как просто, не правда ли? Всего лишь случай. Комендант откровенно злорадствовал. Позади него показалось совершенно белое от страха лицо хозяина. – Ладно, возможно, не совсем случайность, – сделал поправку Мелвил. Полковник прошел вперед и наклонился над телом. В таком, согнутом положении он оглянулся, ухмыляясь: – О, не совсем случайность? Он выпрямился и повернулся. – Мне кажется, что это дело полиции, ибо этого человека убили. Предлагаю вам рассказать правду о происшедшем. – Зачем тогда я послал за вами, как вы полагаете? И не повышайте на меня голос. |
