|
Бели… Если генерал Бонапарт… Светлые и строгие глаза сверкнули в ответ. Затем холодная, снисходительная ухмылка тронула черты гражданина депутата. Он пожал плечами. – Итак, я не слышу больше об этом деле, а вы не услышите больше о том, – сказал он и, кивнув, вышел. Глава III. КУРЬЕРСКАЯ СУМКА Настоящее имя этого джентльмена, покинувшего той ночью Турин в трясущейся карете, было Марк Антуан Вильерс де Меллевилль. По манерам и внешности он был в той же степени французом, что и его имя, когда он говорил по французски; и в равной степени англичанином, как английская часть его имени, когда говорил на английском. Он был не только двуязычным, но и двунациональным – владельцем крупных поместий как в Англии, так и во Франции. Английские владения в Авонфорде перешли к нему от бабушки – леди Констанции Вильерс, в свое время составлявшей украшение двора королевы Анны. Она вышла замуж за блестящего кавалера Жоржа де Меллевилля, виконта де Сол, французского посла при дворе Сент Джеймс. Их старший сын, Гастон де Меллевилль, в свою очередь разбавил французскую кровь своего дома браком с англичанкой. Будучи наполовину англичанином, наполовину французом, он делил свое время между отцовскими владениями в Соле и наследством от матери в Авонфорде. Именно в Авонфорде родился Марк Антуан – англичанин уже в большей степени, чем его отец. Когда беспорядки во Франции угрожающе усилились, выезд Гастона де Меллевилля в Англию можно было определенно рассматривать как эмиграцию. Он передал дела в руки своего управляющего, Камиля Лебедя, – молодого адвоката, обученного под его личным попечением, – доверившись теперь этому человеку, которого он поднял из грязи до мантии. Он со спокойной душой оставил его распоряжаться судьбой владений в Соле в опасных политических водоворотах того времени. После смерти отца, не спасовав перед характером событий во Франции, подбадриваемый своей матерью – англичанкой, которая ставила долг выше всяких прочих соображений, – Марк Антуан пересек Ла Манш, чтобы привести в порядок дела в Соле. Его владения, как и владения большинства эмигрировавших дворян, были конфискованы государством и переданы народу. Однако, их за бесценок приобрел Камиль Лебель на деньги де Меллевилля, которые перешли в его руки, как к управляющему имением. Сомнения не смутили душу Марка Антуана даже тогда, когда он обнаружил, что Лебель был в Турине весьма влиятельным республиканцем – председателем Революционного Трибунала в Туре. Он предположил, что это служило прикрытием для верного слуги ради наилучшего исполнения обязанностей управляющего. Просветление пришло лишь тогда, когда, обвиненный и арестованный, именно Лебелем он был приговорен к смерти. Однако, в отличие от других дворян, Марк Антуан имел серьезную выгоду в этом безнадежном положении. У него оставалось богатство, и сохранилось оно в Англии, откуда могло быть доставлено. Он понял, насколько продажными были эти заморыши нового режима, каких масштабов достигла здесь коррупция. Он послал за нанятым адвокатом, о котором Лебель самонадеянно забыл, и склонил его к тому, чтобы вовлечь в сделку и общественного прозектора. Сделав свое дело, Лебель покинул Тур ради хозяйства в Соле, что и предоставило шанс на осуществление плана, предложенного Марком Антуаном. За его торжественное обещание и расписку на несколько тысяч фунтов золотом, выплаченных в Лондоне, его имя было внесено в список казненных, а сам он тайно исчез из тюрьмы и получил паспорт, который позволял ему благополучно пересечь Ла Манш. |
