|
Там разрослись густые сады, огороды, хозяева старались друг перед другом, и не последнюю роль в этом азартном соревновании играли цены на базаре. Именно тут, на окраине, появились первые телевизоры с маленьким экранчиком, и телерадиокомбайны, и «Победы», а потом уже и «Волги». Дом, в котором жили Тищенки, был горсоветовский, но и к нему прилегала небольшая деляночка, и шесть квартиросъемщиков тоже разбили ее на клетки. Сажали лук, редиску, картофель, клубнику. Участок Тищенко не был вскопан. Василий Васильевич собирался посадить здесь клены, да все не доходили руки. Вот и сейчас, уже прошла весна, он даже выкопал ямки, но они стояли пустые, возле них возвышались унылые холмики, земля уже осела и подсохла. И в эту минуту он загадал: если и в этот год не посадит клены, в его жизни что-то не исполнится заветное. А поэтому тут же решил: послезавтра, в воскресенье, поедет на трамвае в Пущу-Водицу и накопает саженцев. Довольный, отошел от окна.
— Во-первых, главная причина не в песке. И вообще проектант тут ни при чем. — А в чем же? — почти одновременно спросили Ирина и Сергей. — Ниже, в суглинке — прослойка лёсса. Не случайно все произошло весной. Он вобрал в себя воду. Геологи схалтурили. Двенадцать километров отсюда — Зосивская станция, там тоже лёсс, и геологи это приняли в расчет. Я смотрел документацию. — Почему же ты не сказал на совете? — удивленно спросила Ирина. — Это пока лишь догадка. И догадался я только сейчас. А тогда… просто не подумал. А мог бы. Нужно было подсказать, чтобы перепроверили техническое заключение. Моей вины здесь немало. — И ты поэтому?.. — опять спросила Ирина. — Отнюдь, — почему-то стал раздражаться Василий Васильевич. — Зачем я буду вкладывать в руки дубинку, которой меня же и огреют по шее? Нашли дурака… Нужно сначала самому убедиться… — Он поморщился от досады, поправил на столе скатерть. — Иринка, я все-таки хочу есть… Ирина неохотно пошла на кухню, а он положил руку на плечо Ирше и продолжил, углубленный в свои мысли: — Досадно, конечно. И надо же такому несчастью случиться! — Вдруг тряхнул кудлатой головой, легонько подтолкнул Сергея. — Ну, не вешай носа, не кисни. Не последнее ведь зерно мелешь из своего закрома. Так у нас говаривали на селе. — Я и вправду последнее смолол! — вздохнул Ирша. — Ты еще только из короба засыпал, а главное твое зерно в мешках стоит. Отборное зерно. Верь мне, я талантливого инженера за сто километров чую… А теперь о другом. Ты давно не был в Колодязях? — Давно, — признался Сергей и покраснел. Он краснел часто, румянец вспыхивал на щеках, как у девушки. — Да у меня там… Мать уехала к моей сестре в Белоруссию. Только две тетки. — Все равно земляков нужно навещать. Демобилизовался и вышел на пенсию Семен Кущ, он в отряде был начальником штаба. Думаю, подтвердит кое-что о твоем отце. Подтвердят и другие. Все же село знает. — Василий Васильевич… вы мне… Я без вас… — Слезы подступили к глазам Сергея, минуту он сдерживался, а потом отвернулся. Тищенко тоже расчувствовался, сказал грубовато: — Не раскисай. Да… Нам еще хватит мороки с этими… «вычурностями»: шарахаемся из стороны в сторону. Глупость, разумеется, но как вода: не ухватишь, проходит сквозь пальцы. На чью мельницу станешь воду лить, та и будет вертеться. А это уже камушек в мой огород. Проект поддержал я. Ну да мы тоже не лыком шиты. Подготовимся поосновательней… И, кажется мне, ветер начинает меняться… Из кухни вернулась Ирина. |
