|
Но когда он её ударил, она ушла: терпеть физические оскорбления от кого бы то ни было Эмма больше не собиралась. Она вернулась в Мемфис, но не домой. Отца она увидела только на смертном одре. И все это время, несмотря на испытания, что ей пришлось вынести, Эмма верила, что Раф любил её. Эта вера была единственным, что поддерживало её. Рушилась вера в людей, в справедливость жизни, но вера в любовь Рафа оставалась непоколебимой. Теперь рухнуло и это. Последняя опора разбилась вдребезги, как и её сердце шесть с половиной лет назад. Что же ей теперь делать? Где найти силы, чтобы притвориться, что жизнь осталась прежней? Как ей справляться с этой жизнью каждый день? — Мама! Маленькая стремительная фигурка обежала вокруг машины и затормозила рядом с ней. — Как ты рано! Получила работу? Можно я не буду ложиться, а посмотрю «Отважных»? По третьему каналу, вместо кабельного? Рэнди собирается смотреть. Можно я тоже? Ну пожалуйста. А? Можно? Эмма устало улыбнулась и открыла дверцу. Вот она, её ходячая, говорящая, бегающая и вертящаяся причина жить — её пятилетний Габи. Все её горестные, полные жалости к самой себе размышления мигом улетучились — вот ради кого она будет и дальше подниматься каждое утро. Эмма притянула сына к себе. Габи какое-то мгновение терпел эти объятия, потом вырвался. Пытливо всмотревшись, он спросил: — Ты плакала? Эмма торопливо вытерла следы слез на щеках. Он не должен видеть её плачущей. — Я.., мне пришлось ехать навстречу солнцу, и глазам стало больно. Для доверчивого Габи этого оказалось достаточно. — Можно я не буду ложиться, мам? «Отважных» показывают по нашему телику! Ну можно, мам? Пожалуйста! С тех пор как прошлым летом Рэнди побывал на игре «Отважных из Атланты», мальчики стали страстными болельщиками этой команды. Однако их игру показывали в основном по кабельному телевидению, а кабельное телевидение было дорогим удовольствием, без которого они вполне обходились. — Рэнди будет смотреть, — настойчиво повторил Габи. Рэнди Дженкинс был лучшим другом Габи: во-первых, они были ровесниками и жили рядом, а во-вторых, мать Эммы присматривала за мальчиками в будни, когда родители Рэнди были на работе. Его отец был врачом в детской больнице, а мать — помощником прокурора города. Поэтому они могли позволить себе кабельное телевидение. Они могли позволить себе все что угодно. Соперничать с ними в достатке Эмма даже и не пыталась. — А что сказала Буля? — спросила она сына. Булей Габи называл бабушку с тех пор, как начал говорить. — Она сказала, чтобы я спросил у тебя. Неудивительно, что он носился по дому как крошечное торнадо. Эмма заколебалась. Пожалуй, если они позволят ему ловить светлячков дотемна, посадят в теплую ванну, а потом сядут с ним рядом перед телевизором, он уснет ещё до первой рекламы. — Ну, хорошо. Буля на заднем крыльце? Габи кивнул, потом крепко обнял мать. — Спасибо, мам! Она успокоила свою совесть, дав себе слово записать для Габи эту игру на видеокассету. — Ты получила работу? — спросил сын нетерпеливо. |
