— А Клим?

— Климка всегда был головастым. Ты же помнишь, как только он окончил свой институт иностранных языков, хорошие знакомые его родителей пристроили его на работу в МИД? Потом он женился, она тоже переводчица, и тоже с японского, теперь они вместе работают в Токио.

— А Димка?

— Димка теперь большой человек, — неодобрительно протянула Вера. — Он работает в ЦУМе, в электротоварах. Ты же знаешь, там продают всякую дрянь, а хорошие товары расходятся исключительно по своим, так что наш Димка не бедствует, он свою денежку мимо рук не пропустит. А в этом году все квартиры переводят со ста двадцати семи на двести двадцать вольт, так что за стиралками, холодильниками и телевизорами народ теперь валом повалит, и уж будь уверен, Димон своего не упустит.

— Ваш кофе, — разговорившись, Вера и Юрий не заметили, как около их столика появилась официантка.

— Спасибо, — Юрий, отодвинув вазочку, освободил место для чашки. — Если можно, сразу принесите счёт, чтобы мы могли уйти в любой момент, — попросил он.

— Вы больше ничего заказывать не будете? — собирая на поднос пустую посуду, уточнила официантка.

— Нет, — Юрий пододвинул к себе чашку, взял с блюдца чайную ложечку с фигурной ручкой и, подцепив высокую пенку с поверхности кофе, с удовольствием отправил её в рот.

— И как ты можешь пить это безобразие? — удивилась Вера. — Кофе должен быть свежесваренным, горячим и горьким, — тогда это кофе, а у тебя — так, кофейный напиток.

— У каждого свой вкус, — довольно промурлыкал Юрий. — И вообще, то, что у тебя чашке, очень вредно для сердца.

— Ты так и будешь читать мне нотации и ходить вокруг да около или всё-таки скажешь, зачем мы сюда пришли? — неожиданно оборвала его Вера. — Насколько я поняла, ты вляпался в какую-то неприятную историю и теперь ищешь того, кто бы тебя из этой истории вытащил за шиворот.

— Ну, не совсем так, — положив ложку на блюдце, Берестов посмотрел в окно, туда, где на пересечении Горького и Огарёва стоял Центральный телеграф. — Вер, это очень длинная история, я даже не знаю, как рассказать об этом покороче…

— А что, мы куда-то спешим? — отхлебнув маленький глоток, Вера провела языком по губам.

— Да в общем, нет.

— Тогда приступай, — категорично проговорила она, — нечего зря время терять.

— Если честно, я не собирался на тебя это наваливать, поэтому даже не знаю, с чего начать, но раз уж… — Юрий задумался, глядя за стекло, туда, где по шумной улице Горького торопливо двигались разноцветные коробочки автомобилей, и, прижав пальцами вытянутые трубочкой губы, рассеянно замолчал. — Лет десять тому назад, а может, чуть больше мой отец встретил одну женщину, которая работала горкомовской секретаршей под началом некоего Крамского, папиного заместителя. Что уж у них там произошло, я точно сказать не могу, но только отец без памяти влюбился в эту Шелестову и после смерти Крамского, не задумываясь, взял её к себе.

— А от чего этот Крамской умер? — полюбопытствовала Вера.

— Спешу тебя разочаровать, отравительницей Любка не была, дядя Миша умер от сердечного приступа, как раз в тот день, когда объявили о снятии Хрущёва.

— А эта Люба, она была замужем?

— Нет, мать говорила, что тогда Любка замужем ещё не была, — Юрий замолчал, глядя на приближающуюся со счётом официантку.