Шумно выдохнув, Блейд вытер со лба обильную испарину. Такого он не ожидал! Чувствуя, как по спине бегут мурашки, разведчик на миг прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. «Этого просто не может быть, – сказал он себе. – Стоит поднять веки, и кошмар рассеется!»

Он так и сделал. Нур по‑прежнему высился на северном конце квадратной арены, залитый яркими лучами восходящего солнца. Кошмар оборотился явью.

Собственно, пришелец из‑за моря совсем не был уродом – скорее наоборот. Красивый рыжеволосый мужчина, примерно одних лет с Блейдом, почти нагой – лишь талию его стягивала короткая клетчатая юбка, да икры крепких ног, попиравших утоптанную землю, обвивали ремешки сандалий. Лицо его являло классический образец нордической расы: серо‑голубые глаза, крупный прямой нос, высокий лоб на который спадали медно‑красные кудри: большой рот с твердым изгибом губ, квадратный, чисто выбритый подбородок, тяжелые челюсти. Кожа, на теле и на лице, была слегка загорелой, гладкой и чистой, грудь и предплечья, охваченные браслетами из серебра, – почти безволосыми. У бедра, на кожаной перевязи, расшитой мелким жемчугом, висел меч – не очень длинный, но широкий, с массивной бронзовой рукоятью.

Да, видный мужчина! И Блейд, не колеблясь, скрестил бы с ним оружие, если б… Если б нур был человеком.

Люди, однако, не рождаются такими огромными, существует предел, за которым человек превращается в великана. И восьмифутовый рост достаточно близок к этой границе – особенно если все прочие части тела также имеют соответствующие габариты.

Блейду показалось, что шея нура превосходит в обхвате его талию. Возможно, это было иллюзией или некоторым преувеличением, игрой распаленного воображения, но что касается бицепсов этого Голиафа, то они выглядели столь же мощными, как бедра тяжелоатлета. Огромные бугры мышц вздувались – на плечах, стекали к груди – выпуклой и рельефной, как кованый из бронзы римский панцирь, несокрушимая броня мускулов обтягивала ребра, чуть впалый живот будил воспоминания о мраморных статуях Геракла. Ноги… На ноги Блейд предпочитал не смотреть, ибо они не уступали всему остальному. Сильные, а главное – длинные; и это значило, что его противник может шагнуть и прыгнуть в полтора раза дальше, чем он сам.

Сколько мог весить такой исполин? фунтов четыреста? Наверняка и в этом отношении он превосходил Блейда тоже раза в полтора. Конечно, нур обладал и более массивным костяком, поддерживающим всю эту груду мышц, и более прочными и крепкими связками и сухожилиями. Был ли он типичным представителем своей расы или неким монстром, игрой слепого случая, устрашающей шуткой генетических флюктуаций? Этого Блейд не знал. «Надо будет порасспросить Тарконеса, – мелькнула мысль, и он тут же добавил: – Если останусь жив.» Теперь становилось понятным, почему сахралты говорили об обитателях Нурстада так мало и неохотно.

На Земле Блейд никогда не видел подобных великанов. Не встречал он их и в других мирах. Альбиец Хорса и питцин Гутар из Тарна были опытными воинами, но Геторикс Краснобородый, главарь альбийских пиратов, силой превосходил всех. И Блейда тоже, так что лишь счастливый случай да коварная уловка помогли одолеть его. Геторикс, однако, был человеком, рослым, могучим, безжалостным – но все‑таки человеком. Его стоило опасаться или страшиться, но исполин, стоявший сейчас перед разведчиком, внушал не страх, не ужас, а изумление и благоговейный трепет.

Тем не менее, Блейд внезапно успокоился. Несомненно, рыжеволосый гигант намного превосходил его телесной мощью и мог прихлопнуть, как муху. Но нельзя ли обратить подобное преимущество против самого врага? Слишком массивные кости, слишком много мышц и плоти… Насколько он быстр и ловок? Насколько опытен и вынослив? Это предстояло выяснить, ибо тут таился шанс на победу. И выяснить наверняка! Сейчас Блейд не хотел полагаться на удачу, как в схватке с Геториксом.