|
Он считал, что должен быть бдителен, ибо в книге «Образец христианина» говорилось: «Будьте бдительны и бодрствуйте, потому что противник ваш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить». Все чаще «народ», как сам Балкли называл потерпевших кораблекрушение, стекался к его дому и именно к нему, Джону Балкли, за указаниями, что им делать дальше. Как-то раз капитан морской пехоты Пембертон подозвал Балкли и его друга Камминса. Убедившись, что их никто не подслушивает, Пембертон признался, что лейтенанта Бейнса, старшего помощника капитана, он рассматривал как пустое место. Более того, «того же поля ягодой» он считал капитана Чипа. Казалось, отныне он предан Балкли, этому врожденному лидеру.
* * * Капитана Чипа больше всего заботили воры. Точно крысы, по ночам они пробирались в складскую палатку и выносили драгоценные крупицы еды. Эти кражи – названные Балкли «злодейской практикой» – привели потерпевших кораблекрушение в ярость. Люди косились друг на друга: кто из них вор? Единственный командир, презираемый моряками наравне с тираном, – тот, кто не способен поддержать порядок и обеспечить благополучие людей в обмен на их лояльность. Теперь многие матросы презирали Чипа за то, что он никак не мог предотвратить кражи. Кто-то даже потребовал, чтобы еду перенесли в убежище Балкли – ему доверия больше. Сам Балкли подобного требования не выдвигал, но пришел к Чипу «посоветоваться». Он говорил так, будто представлял народ. Чип считал, что, если не подавить беспорядки, люди обречены. И потому приказал: все офицеры и морские пехотинцы обязаны по очереди охранять складскую палатку. Среди вахтеров был и Балкли. «Строго приказали, – писал он, – быть начеку». Байрон тоже нес караул и отмечал: «изнуренному за весь день поиском пропитания» было трудно «охранять эту палатку от вторжения ночью». В одно из своих дежурств Байрон услышал шорох. Не тот ли это страшный зверь, который, как он думал, рыскал по острову?.. Однажды он записал в дневнике рассказ моряка о том, как во сне «его беспокоило какое-то животное, дышавшее ему в лицо, а открыв глаза, он сильно удивился, увидев в мерцании пламени, что над ним стоит большой зверь». Моряк с «ужасом в глазах» поведал историю своего чудесного спасения. Позже взволнованному Байрону показалось, что он обнаружил на песчаной почве странный след: «глубокий и ровный, оставленный большой круглой лапой с мощными когтями». Теперь уже Байрон рыскал в темноте. Из палатки доносился странный звук. Байрон выхватил пистолет и вошел внутрь… И увидел горящие глаза одного из своих товарищей. Тот пролез под палаткой и воровал еду. Байрон направил пистолет ему в грудь. Потом веревкой привязал руки вора к столбу и пошел предупредить капитана. Чип поместил вора под стражу, надеясь предупредить дальнейшие инциденты. Однако вскоре после этого вооруженный казначей Томас Харви заметил, как кто-то ползет через кусты у палатки с припасами. «Кто тут?» – крикнул он. Это был морской пехотинец Роуленд Крассет. Харви схватил его и обыскал. Пехотинец, как записал Балкли, нес «суточный рацион муки более чем на девяносто душ и кусок говядины под шинелью», а еще три куска говядины припрятал в кустах. Другой морской пехотинец, Томас Смит, сотрапезник Крассета, как раз охранял складскую палатку и был арестован как сообщник. Новости об арестах пронеслись по поселению, доводя его апатичных насельников до исступления линчевателей. Чип сказал Балкли и нескольким другим офицерам: «Я действительно считаю, что ограбление складской палатки – которое в наших нынешних обстоятельствах умерщвляет голодом все население – должно караться смертной казнью». Никто не возражал. «Таково было мнение не только капитана, но и всех присутствующих», – отметил Балкли. |
