-  Возьми лучше этот, он острее, - закончив, мирно сказала она, передавая девочке свой нож. - Тебя как зовут?

    -  Рыска. - Картошка выскользнула из пальцев и булькнула в теплую мутную воду. Рыска с отчаянием уставилась на расходящиеся круги.

    -  А я Фесся. - Служанка заговорщически подмигнула девочке. - Ничего, привыкнешь! У меня тоже поначалу все из рук валилось.

    На душе у Рыски немножко потеплело. Оглянувшись на хозяйку, она тайком выловила утопленницу, обтерла о подол и кинула в горшок с чистой водой. Дальше дело пошло ловчее и быстрее, даже женка не нашла, к чему придраться.

    Время до ужина пролетело почти незаметно. За стол сели уже в потемках, когда хозяева поели и улеглись спать; Рыска так и не увидела ни правую жену Сурка, ни детей. Полы они сами метут, ага… Помимо Фесси в доме прислуживали еще двое батраков: дедок, которого звали по всякой мелочи - ножи заточить, курицу зарезать, черенок у ухвата починить, и Цыка, бравший на себя более тяжелую работу. А на вывешенную над порогом лампу к дому стеклось столько народу, что у Рыски даже пальцев не хватило сосчитать. Батраки поочередно смывали у придорожной колоды замешенную на поте грязь, плещась и фыркая как быки. Потом степенно заходили на кухню, придирчиво выискивали в прибитом к стене коробе свою, лично вырезанную из дерева, ложку и подсаживались к столу. Просторная кухня мигом стала тесной и душной, хотя дверь уже не закрывали.

    Усталые люди вначале ели молча, наперебой черпая из горшка тушенный с салом горох и запивая квасом, но постепенно отошли, заговорили, стали отпускать шуточки, по большей части непонятные Рыске, но безумно смешные для всех остальных. Девочка забилась в уголок, жуя подгоревшую, негодящую для хозяев рогульку, но самой Рыске она казалась праздничным угощением. Пожалуй, и тут жить можно, заключила она.

    -  Эй, Жар! - окликнула Фесся, когда разговор стал совсем уж взрослым. - Проводи-ка свою соседку на чердак, детям спать пора.

    -  Чего она, сама не найдет? - проворчал мальчишка, но с лавки поднялся.

    Днем Рыска его не видела, а за ужином не обратила внимания. Пришлось разглядывать теперь, и ничего хорошего девочка не увидела: выше и старше ее на пару лет, на Илая похож - такой же худой и нахальный, с волосами цвета куньей шерсти. Наверняка драться будет, с тоской решила Рыска.

    -  А ты у нас давно усы брить стал? - лукаво напомнила служанка.

    -  Тю, я и без усов поумней некоторых буду! - бесшабашно заявил Жар.

    -  Брешешь, малявка, - прогудел рослый чернобородый мужчина с самой большой ложкой (но упрекнуть его в этом вряд ли бы кто посмел!). - Взрослый, предложи ему девку на сенник отвести, зайцем бы поскакал!

    Батраки опять неведомо чему рассмеялись. Мальчишка насупился еще больше и, нехотя махнув Рыске, побрел к двери.

    Лаз на чердак был из сеней - черная дыра в потолке, в которую упиралась рогами старая лестница.

    -  Нам что, туда?! - Девочка с тоской поглядела через плечо, на тусклую полосу света, сужающуюся под скрип петель. Хлоп - исчезла и она.

    -  Ну, чего застряла? - уже сверху окликнул Жар. - Боишься?

    Рыска боялась, да еще как, но стиснула зубы и молча нашарила первую ступеньку. Лестница вначале взбрыкивала в ответ на каждое движение, потом затихла: мальчишка придержал ее за концы.

    Чердачная тьма оказалась неожиданно теплой, душной и обволакивающей - за день крыша накалилась на солнышке, как хорошо протопленная печь.