Расторговавшись, туча встряхнула потрепанным подолом, напоследок осыпав Приболотье мелким, мгновенно растаявшим градом, и уплыла в сторону города. Судя по выцветшим, поднявшимся ввысь облачным клубам, на его долю осталась одна морось.

    Ради такого праздника детей разбудили не со вторыми петухами, а с третьими [5] .

    -  Вставайте, лодыри! - Фесся постучала в потолок черенком метлы, как раз под тем местом, где спал Жар. Мальчишка так и сел на тюфяке, проснувшись уже потом. - Я что, сама посуду мыть буду?

    -  Небось не растаешь, - пробурчал Жар, но покрывало отбросил. - Эй, малая, гляди, куда прешь! Я ж тебе вчера сказал - до прялки!

    Рыска перевела заспанные глаза на потолок и ойкнула. Там, едва различимое в утреннем полумраке, висело серое яблоко осиного гнезда. У обращенного вниз выхода сидела, подозрительно сжимая и разжимая брюшко, полосатая стражница. Еще несколько ползали взад-вперед по стенкам, ожидая, когда станет посветлее и можно будет лететь на промысел.

    -  Ты, главное, башкой его не задень и руками рядом не маши, - предупредил мальчишка. - Тогда не тронут.

    -  А сковырнуть его никак нельзя? - жалобно спросила девочка. Ночью крысы, днем осы, вот попала!

    -  Попробуй, - вкрадчиво посоветовал Жар и быстро-быстро пополз к выходу. - Только подожди, пока я с чердака слезу!

    Рыска смолчала - слишком хорошо помнила, как их соседка, баба Нюща, попыталась расправиться с осиным гнездом в стогу, вывернув его оттуда вилами. Гнездо оказалось здоровущим, с тележное колесо, и взвившиеся на его защиту осы гнали бабку, позабывшую про возраст и болячки, аж до самого ровка. Брошенные под стогом вилы удалось забрать только на третий день, когда осы смирились с потерей и разлетелись лепить новые домики.

    Девочке хватило бы просто пригнуться, но она тоже предпочла ползти - чем дальше от ос, тем лучше. Заодно подробно разглядела, чем завален чердак: рассохшаяся лохань, проржавевший чугунок, старая одежда, обрезки досок, перевернутая, чтобы кошки в ней не гадили, колыбелька. У дальней стены, за фасолью, стопкой лежали вязанки свекольных перецветней [6] , такие древние, что почти все семена с них осыпались и смешались с мышиным пометом. Выбрось три четверти здешнего «добра» - никто никогда не хватится.

    Едва нашарив ногой вторую ступеньку, Рыска широко зевнула, споткнулась и чуть не скатилась с лестницы кубарем.

    -  Вот неумеха! - замахнулся кулаком Жар. - Чуть на голову мне не свалилась!

    Девочка показала ему язык и скорей шмыгнула в кухню, надеясь, что при взрослых мальчишка не посмеет ее колотить.

    Батраки уже успели позавтракать и уйти, оставив на столе гору мисок, ложек и закопченный горшок.

    -  Молока вон с хлебом возьмите. - Фесся ожесточенно вымешивала тесто для сырников, в печи гудело недавно разожженное пламя: когда хозяйские дети продерут глаза, угли как раз созреют и в них можно будет поставить сковороду на длинной ручке. - И живо за работу, мне свободный стол нужен!

    Рыска, давясь, скорее сгрызла свой кусок и недоуменно уставилась на Жара: тот едва двигал челюстями, лениво прихлебывая из кружки.

    -  Ну куда ты спешишь? - сердито прошипел он, когда служанка зачем-то выскочила в сени.