В тысяча восемьсот тридцатом году городок этот состоял из хорошенькой маленькой группы скромных одноэтажных и двухэтажных фахверковых домов, у которых белая штукатурка наружных стен почти скрывалась от взора дивным пологом вьющихся розанов, жимолости, повойников и глицин. Перед каждым из этих хорошеньких домиков имелся палисадник, огороженный беленьким частоколом, и богато изукрашенный пионами, ноготками, не тронь меня, петушьими гребешками и т. п. старомодными цветами. На подоконниках стояли деревянные ящики с желтыми моховыми розами и горшки с пеларгониями или, как их там называли, геранями, ярко красные, цветы которых вырезались словно вспышки пламени на светлом фоне зелени фасадов, испещренной по преимуществу нежно розовыми цветами. Если среди ящиков и горшков оставалось на подоконнике свободное место для кота, он непременно красовался там, разумеется, в ясную солнечную погоду. Растянувшись во всю длину, кот этот пребывал в состоянии блаженнаго усыпления; поросшее густым мехом его брюшко обращено было к солнцу, а лапка, согнутая крючком поверх носика, прикрывала глазки. Дом, где на овне лежал кот, очевидно, находился в вожделенном состоянии мира и довольства. Это был символ, свидетельство котораго являлось непогрешимо верным. Само собою разумеется, что дом может благоденствовать и без хорошо откормленнаго избалованнаго кота, пользующагося общим почетом, но, к сожалению, означенное благоденствие не бросается тогда сразу в глаза. Чем прикажете его доказать?

На улицах, по обеим сторонам, вдоль внешних окраин кирпичных тротуаров красовались робинии или так называемыя белыя акации, стволы которых защищались обшивкою из досок. Они были ужь достаточно велики для того, чтобы давать летом тень, а весною, когда распускались роскошныя кисти их цветов, наполнять воздух благоуханием. Главная улица, шедшая параллельно с рекой и отделявшаяся от нея всего лишь одним кварталом, была единственной, на которой сосредоточивалась промышленная жизнь города. Она тянулась в длину на шесть кварталов, в каждом из которых находилось два или три кирпичных здания, служивших торговыми складами и выбившихся над помещавшимися между ними группами маленьких лавченок фахверковой постройки. По всей длине улицы визжали в ветряную погоду вывески, колыхавшияся на стержнях. Красный шест с белыми полосками, который на набережных венецианских каналов, окаймленных дворцами, служит указанием вельможнаго ранга их владельцев, заменял собою на главной улице Даусоновой пристани вывеску для скромной цырульни. На одном из самых бойких углов той же улицы высился длинный некрашенный шест, сверху до низу убранный жестяными кастрюлями, кружками и сковородами. Даже и при небольшом ветерке он служил не только наглядным, но в то же время достаточно громким звуковым предупреждением всем и каждому со стороны главнаго городского жестяника, что его лавка находится как раз тут же, на углу.

Передний фасад маленькаго городка омывался прозрачными водами большой реки, а сам городок тянулся в перпендикулярном к ней направлении, вверх по отлогому склону. Задняя окраина города раскидывалась, словно бахромой из отдельных домиков, вдоль подошвы высоких холмов, полукругом обступавших город. Холмы эти, от самой подошвы и до вершины, были покрыты дремучим лесом.

Пароходы сновали почти ежечасно мимо Даусоновой пристани, следуя то вверх, то вниз по течению Миссисипи. Те из них, которые делали рейсы только от Каира и Мемфиса, всегда причаливали к пристани, тогда как большие нью-орлеанские пароходы останавливались, лишь когда там выставлялся пригласительный сигнал, или же когда им самим надлежало сдать на берег грузы и пассажиров. Также поступали и многочисленные, так называемые транзитные пароходы, плававшие по притокам Миссисипи: Иллинойсу, Миссури, Верхнему Миссисипи, Огио, Мононгахеле, Тенесси, Красной реке, Белой реке и дюжине других рек. Они шли в самыя различныя места и с грузами всевозможных предметов роскоши и первой необходимости, в каких вообще могло нуждаться население громаднаго бассейна Миссисипи, расхлынувшагося от холодных водопадов святого Антония, через девять последовательных климатических поясов до знойных ново-орлеанских окрестностей.