Даусонова пристань была рабовладельческим городом, который являлся торговым центром богатаго земледельческаго округа, где невольничий труд ежегодно создавал большое количество зерновых хлебов, свиного мяса и сала. Город казался погруженным в какую-то блаженную дремоту. Он существовал уже пол-века, но разростался очень медленно. При всем том не подлежало сомнению, что он постепенно разростался.

Самым именитым его гражданином был иорк Ланкастер Дрисколль, мужчина лет сорока, состоявший судьею местнаго графства. Он очень гордился своим происхождением от прежних виргинцев и следовал традициям предков не только по отношению к гостеприимству, но также и в величественной аристократической холодности обращения. На самом деле это было превосходнейший человек, справедливый и великодушный. Единственным религиозным его убеждением являлось сознание долга вести себя всегда и во всех случаях, как подобает безукоризненному джентльмену и он никогда не уклонялся ни на волос от этого долга. Не только во всем городе, но и во всем графстве его почитали, уважали и любили. Он обладал хорошим состоянием, которое к тому же с года на год все более возрастало. Он и его жена чувствовали себя, однако, не совсем счастливыми, так как у них детей не было. Желание заручиться таким сокровищем, как ребенок, становилось у них все сильнее по мере того, как годы уходили. Им не суждено было, однако, сподобиться такого счастья.

Вместе с этой четою жила овдовевшая сестра почтеннаго судьи Рахиль Пратт. Вдовушка эта осталась тоже бездетной, о чем до чрезвычайности скорбела и никак не могла утешиться. Сестра судьи и его жена были простодушными добрыми женщинами, исполнявшими свой долг. Наградой за это являлись для них чистая совесть и общее одобрение сограждан. Оне были пресвитерианки, а сам судья признавал себя свободным мыслителем.

Адвокат и холостяк, Пемброк Говард, был тоже старинным аристократом, который мог доказать свое происхождение от первых поселенцев в Виргинии. Это человек лет под сорок, и благородный, вежливый, безстрашный и величественный джентльмэн, удовлетворявший самым строгим требованиям виргинскаго аристократическаго кодекса, и благочестивейший пресвитерианец, считался авторитетом по части законов чести. Еслиб какое его слово или поступок казались вам почему-либо подозрительными или же сомнительными, он охотно дал бы вам во всякое время удовлетворение на поле чести каким угодно оружием по вашему выбору, начиная с боевой секиры и оканчивая пушкою любого образца. Он пользовался большою популярностью и был задушевным приятелем судьи. Кроме них в городе жил еще крупный и влиятельный представитель старинной виргинской аристократии, полковник Сесиль Бурлейг Эссекс, который, впрочем, до нас, собственно говоря, не касается.

Родной брат судьи, Перси Нортумберлэнд Дрисколль, оказывался на пять лет его моложе. Он был человек женатый и обзавелся несколькими ребятишками, но корь, круп и скарлатина производили на них нападения еще в раннем детстве, доставляя местному врачу благоприятный случай применять допотопные его способы лечения, при помощи которых все детския колыбельки опустели. Перси Дрисколл был человек состоятельный и хороший делец, так что его состояние быстро возрастало. Перваго февраля 1830 г. у него в доме родилось два мальчика: один у его жены, а другой у девушки невольницы, Роксаны, которой исполнилось всего только двадцать лет. Она встала в тот же день, так как залеживаться ей не полагалось. Работы для нея нашлось по уши, потому что она должна была кормить грудью обоих младенцев.

Супруга Перси Дрисколля скончалась через неделю после родов и дети остались на руках у Рокси. Она воспитывала их по собственному усмотрению, так как ея хозяин, занявшись деловыми спекуляциями, никогда не заглядывал в детскую.