Ужасно отвратительны болтливые бестактные крымские таксисты!

– Какое ваше дело?! – раздражённо буркнула Алёна. – Смотрите лучше на дорогу! Я заказывала такси, а не сеанс психонализа!

– Да пожалуйста!

Каждый должен заниматься своим делом.

Или иногда стоит рассказать кому-то совершенно незнакомому абсолютно ненужную ему историю? Истории… о чём? зачем? Чтобы повысить уровень фонового шума? У всех так много своих собственных историй, что люди, как общеизвестно, совсем разучились слушать. Люди уже давно всего лишь ждут своей очереди заговорить. И это ещё в лучшем случае. Обычно же люди друг друга перебивают, создавая в фоновом шуме грязь помех. И уже никому ни до кого не достучаться в этом мире, лишённом не роскоши, а необходимости. Необходимости человеческого общения.

Что Алёна должна была рассказать таксисту? Что человек, которого она полюбила, поглощён ею не целиком и полностью? Что она не так уже молода? Что человек, которого она полюбила, не так уж молод? Что брак её друга разваливается? Что какого-то безобидного тихого домашнего пьяницу кто-то зарезал во сне? Поплакаться: мол, а какое дело человеку, которого она полюбила, кто этого пьяницу зарезал? Что ещё рассказать таксисту? Что вчера на крохотной набережной Балаклавы, в том месте вселенной, где этого вообще не могло произойти, потому что не могло произойти никогда, она встретила человека, однажды исчезнувшего из её жизни навсегда? Внезапно и навсегда. Очень давно, когда она ещё могла отдаваться другому человеку целиком и полностью, когда это было единственным, чего она хотела – отдаваться без остатка. «Дорогой назойливый крымский таксист, вчера на крохотной набережной Балаклавы я встретила отца своей великовозрастной дочери. И он меня даже не узнал. Я сидела на скамейке с бутылкой абсента. Ко мне подошёл мощный, всё ещё ничего себе сохранившийся мужик почти совсем уже элегантного возраста и сказал баритоном, от которого у меня затряслись поджилки: «Какая красивая! Девушка, вы очень похожи на ту, которую я когда-то любил».

– Да, пожалуйста!

А первым делом, приведя себя в порядок, Северный выяснил на ресепшене, не заказывала ли Алёна Дмитриевна такси, и если заказывала, то куда.

– Мы неженаты, – мило улыбнувшись девочке, сказал Северный.

– Ну, это же только на бумаге! – рассмеялась она и тут же посерьёзнела. – У Маргариты Павловны половина постояльцев съехали. Может быть, вы уговорите вашего друга остановиться у нас?

– Киса! – Тут же упал перед ним на колени Жорыч, расшвыряв свои пакеты по холлу.

– А я хочу собаку. Очень хочу собаку, – доверительно поведала Даша девочке за регистрационной стойкой.

– Я к вам пришёл… поселиться! – обессилено проговорил Соколов девочке, сглотнув откуда-то неуместно всплывшее в памяти «навеки».

– Добро пожаловать в наш гостевой дом! Ваш паспорт…

К чёрту! К чёрту друзей! К чёрту – хороших людей. К чертям собачьим убийства, трупы, мотивы, разгадку загадок двадцати с лишним лет давности! Права Рита Бензопила, сто раз права. Он, Всеволод Северный, бесчувственный чурбан. Что может быть главнее и важнее единственной любимой женщины? Сейчас он найдёт Алёну и… сегодня же они съедут из этого гостевого дома. Сегодня же переедут в… ту же Ялту, например. Или в Феодосию! К чёрту лысому. В Аргентину! Да хоть в Антарктиду! Туда, где никто и ничто не будет отвлекать их друг от друга! Потому что ничего нет на земле важнее любви.