Не знаю, действительно ли мистер Вашингтон так спесив, но что моя
почтенная матушка недолюбливает его и всех, кто к нему близок, это-то уж я
знаю доподлинно.
Если ей пришлось не по вкусу его появление на балу, то ничуть не больше
угодил он ей своим поведением три дня спустя. В день, отведенный для скорби
и поста, мистер Вашингтон посетил церковь, где отправлял службу наш новый
священник мистер Белман, моя же матушка давала в этот день званый обед и
пригласила на него кое-кого из чиновников колониального управления, а также
и мистера Белмана, но священник приглашение отклонил. Госпожа Эсмонд
надменно тряхнула головой и сказала: "Поступайте как знаете". Обед она
закатила самый пышный, ее дом сверкал огнями, в то время как весь город был
погружен в уныние и мрак; мало того, она попросила мистера Гарди, одного из
адъютантов его превосходительства, спеть "Боже, храни короля!". Прохожие на
улице слышали это пение, но думали, что в доме идет какая-то церковная
служба, при которой положено так петь. Но когда по просьбе хозяйки этот
наивный молодой адъютант, только что приехавший из Европы, принялся
распевать "Британцы, цельтесь верней!", на улице поднялся дикий крик, и
большой камень, пущенный к нам в окно чьей-то мятежной рукой, плюхнулся в
мою чашу с пуншем, расплескав ее содержимое вместе с осколками стекла по
всей столовой.
Моя неустрашимая матушка смело подошла к окну. И по сей день отчетливо
вижу я, как стоит эта маленькая женщина на фоне звездного неба, вызывающе
подняв голову, раскинув руки в кружевных манжетах, и сливает свой голос с
нашим хором: "Британцы, цельтесь верней, цельтесь верней!" - а толпа за
оградой беснуется и ревет:
- Молчать! Позор! Долой!
Ну, нет, она не отступит, не на такую напали!
- Что же вы, швыряйте, швыряйте камни, если посмеете! - говорит храбрая
маленькая женщина, и, верно, камни полетели бы снова, если бы не вмешались
какие-то господа, вышедшие из трактира Рейли.
- Нельзя оскорблять даму, - произнес голос, который показался мне
знакомым.
- Да здравствует полковник! Да здравствует капитан! Благослови вас бог,
ваша честь! - послышалось из толпы, и враг был усмирен.
Моя матушка, сославшись на то, что порядок восстановлен, попросила
мистера Гарди спеть еще, но тот отвечал с кривой улыбкой, что он, дескать,
"не привык петь под такой аккомпанемент", и на этом концерт на сей раз
закончился. Тем не менее нельзя не признаться, что какие-то негодяи
вернулись к нашему дому ночью, перебили все до единого стекла в окнах,
выходящих на улицу, и до полусмерти напугали мою жену. Пожалуй, матушка все
же немного хватила через край, распевая "Британцы, цельтесь верней!", надо
бы ей удовольствоваться гимном "Боже, храни короля!". |