|
Фридрих заглушил двигатель и тоже выбрался из машины. – Мне показалось, что в сугробе у обочины лежит человек, – произнес советник. – Ты ничего не заметил? – Нет. Хотя это мог быть пьяный русский, замерзший ночью. – Так далеко от города? – удивился Хильгер. – Нет, Фридрих. Чутье никогда меня не подводит. – Это может быть провокацией. – Тоже сомнительно. Если, конечно, ты никому не говорил, куда точно мы едем. – Нет. – Тогда если это и спектакль, то не для нас. А моя профессия не позволяет пренебрегать случайностями. Пойдем, поможешь, если что. Не пройдя и двух десятков шагов, они разглядели лежащего вниз лицом мужчину в телогрейке и ватных штанах. Услышав хруст снега, незнакомец с трудом поднял голову и что-то простонал. – Кажется, он горел, – насторожился шофер. – Осмотри его. Фридрих наклонился над лежащим и перевернул его на спину. В некоторых местах телогрейка и штаны незнакомца действительно были прожжены, а лицо покрыто жирной копотью. Опаленные до рыжего цвета ресницы и брови выделялись на нем с отвратительной неестественностью. Еще бросалась в глаза кисть левой руки – чудовищно распухшая и синяя. – В него стреляли, – заявил водитель. – В ногу с короткой дистанции, скорее даже в упор, а в руку издалека. – Тогда в машину его, – решительно приказал Хильгер. – Быстро! Они вдвоем подхватили лежащего под руки и впихнули на заднее сиденье. Его одежда задубела так, словно насквозь промокла, прежде чем попасть на мороз. – Гони в посольство, – сказал советник, устраиваясь рядом с водителем. Взревел мотор. «Мерседес», буксуя в колеях, развернулся и погнал в сторону города. Немного отлежавшись в тепле, незнакомец открыл глаза и отчетливо произнес по-немецки: – Если вы из посольства, не бросайте меня. У меня есть важнейшая информация для Германии. Информация военного характера. Водитель удивленно поднял брови. – Ваше чутье действительно вас не подводит, – уважительно покосился он на советника. – Твое имя? – Хильгер обернулся, положив руку с пистолетом на спинку сиденья. – Богдан Громов. Бывший сотрудник ЧК. – Кто в тебя стрелял? – Коллега. Бывший коллега. – Что у тебя за информация? – В меня стреляли, – прохрипел Богдан. – А потом я еле выбрался из пожара. И половину ночи пролежал в снегу. То, что я теперь еду в этой машине, не только ваша, но и моя заслуга. И я намерен разговаривать с вами на равных. По крайней мере не здесь, а в посольстве, после того, как мне окажут медицинскую помощь. Пока это все. Он закрыл глаза и затих, стиснув кулак здоровой руки. От подтаявшей одежды по салону распространилась тошнотворная вонь. – Его немецкий не хуже моего русского, – буркнул Хильгер. – Но все же этот Богдан из другого теста, чем мы. – Что вы имеете в виду? – не понял шофер. – Что бы ты делал, получив среди ночи две пули, особенно если вокруг полыхает пожар? – Попробовал бы выбраться, – Фридрих пожал плечами. – Не думаю. Лично я бы умер. |
