|
– Обещаю, – твердо ответил Хильгер. – Тогда вам нужно… Только дайте мне морфий! – Дайте, – приказал Густав Коху. Доктор начал рыться в чемоданчике, а Богдан с неожиданным проворством схватил Хильгера за рукав и притянул к себе. Советник едва не упал, схватившись за спинку кровати. – Слушайте, – горячо прошептал раненый. – Я могу дать вам такую штуку, при помощи которой вы сумеете играючи повелевать всем миром. Только надо успеть сделать несколько важных вещей. Он еще сильнее притянул к себе Хильгера и зашептал ему в ухо, перемежая немецкую речь с русской. ГЛАВА 5 _28_декабря_1938_года,_среда._ _Москва,_Сокольники_ В прихожей Дроздов разделся и повесил пальто на вешалку, оставив за порогом заснеженный зимний вечер. – Машенька, – негромко позвал он. Секретарша приоткрыла дверь спальни и на цыпочках вышла в гостиную. – Все еще спит, – сообщила она. – Замечательно, – оскалился в улыбке энкавэдэшник. – Свержин не звонил? – Звонил этот, как же его… – Марья Степановна напряглась, вспоминая имя звонившего, но Дроздов уже понял, о ком идет речь. – А! Понятненько! – сказал он и, потирая руки, присел у камина на корточки. – Что сказал? – Ничего. Обещал перезвонить. И еще вам с посыльным пришел пакет из наркомата. Я его положила на стол. – Ладно, иди, карауль подопечного. Кстати, как он себя во сне ведет? – Да в общем нормально. Несколько раз что-то неразборчиво бормотал, но понять совершенно невозможно. – Хорошо. Если хоть слово разберешь, сразу записывай. И вообще с этой минуты возьми тетрадочку и каждые четверть часа делай отметочку о состоянии Стаднюка. Записывай каждую мелочь, вплоть до возникшей эрекции. Все. – Дроздов посмотрел на часы. – Скоро я его заберу и сможешь поспать. Сухо затрещал телефонный звонок. Максим Георгиевич торопливо подошел к столу. – Дроздов на проводе, – сказал энкавэдэшник в трубку. – Ага, значит в ОСОАВИАХИМе она была. Молодец. Жди меня, буду через сорок пять минут. Петряхов, говоришь? Занятно. А других контактов у нее, значит, нет? Ладно, все, я выезжаю, жди меня у метро. Он бросил трубку на рычаг и оглядел лежащий на столе пакет. Судя по отсутствию грифов, ни о какой срочности рассмотрения речи не было, так что подождет. Дроздов оставил запечатанный сургучом конверт и шагнул к двери спальни. – Машенька! Мне срочно надо отъехать, но я не задержусь, буду часа через два. Он вызвал водителя, оделся и сбежал по крыльцу. – Не дадут нам покоя, Сердюченко, – буркнул Максим Георгиевич, садясь рядом с шофером. – Гони в Москву, к Боровицкому мосту. Знаешь, где станцию метро «Коминтерн» построили? И поскорее, не мешкай. «Эмка» сорвалась с места, выехала проулками и понеслась к центру города. Возле станции «Коминтерн» Дроздов заметил притопывающего на морозе юношу в перешитой на гражданский манер шинели. – Притормози, – приказал он водителю. Машина, игнорируя правила, резко прижалась к бордюру, Максим Георгиевич перегнулся через сиденье и распахнул заднюю дверцу. |
