– Конечно, – ответила она. – Местная полиция как будто уважает ваше мнение о малом народе, но не знает, на чем она основывается – только на том, что вы работали с мистером Адельбертсмайтером?

Ага, попытка дискредитировать меня. Если она пробует вывести меня из равновесия, она плохо меня знает. Каждой женщине‑механику известно, как отвечать на такие попытки. Я искренне улыбнулась ей.

– Я – дипломированный историк и много читаю, доктор Олтман. Например, я знаю, что никаких гремлинов не существовало, пока Зи не решил так назваться. Если вы меня извините, я лучше вернусь к работе. Я обещала сегодня закончить эту машину.

Я повернулась, чтобы заняться работой, и споткнулась о лежавший на земле посох. Тони подхватил меня под руку и не дал упасть.

– Лодыжку не вывихнула? – спросил он.

– Нет, все в порядке, – ответила я, глядя на дорожный посох малого народа, неожиданно оказавшийся на полу в моем гараже. – А вам лучше уйти, если не хотите запачкаться.

– Ничего. Немного грязи производит впечатление на новичков.

– Что случилось? – спросила доктор Олтман, как будто ее слепота действительно не давала ей понять, что случилось. Я была уверена, что это не так. И заметила, что ее собака пристально смотрит на посох. Может, именно через собаку она все видит.

– Она споткнулась о трость. – Тони, который оставил доктора Олтман, чтобы подхватить меня, наклонился, взял посох и положил на стойку. – Прекрасная работа, Мерси. Что этот старинный посох делает на полу в твоем гараже?

Будь я проклята, если знаю.

– Он не мой. Кто‑то оставил его в мастерской. Я пытаюсь вернуть его владельцу. Тони снова посмотрел на посох.

– Выглядит очень старым. Владелец с огромной радостью вернет его себе.

В его голосе звучал вопрос – едва ли доктор Олтман его расслышала.

Не знаю, насколько Тони чувствителен к магии, но он умен, и его пальцы быстро нащупали кельтский рисунок на серебре.

Я встретилась с ним взглядом и коротко кивнула. Иначе он держал бы посох так долго, что даже слепая из малого народа поняла бы, что он заметил гораздо больше, чем должен.

– Да, наверно, – сказала я. – Но посох еще здесь.

Он задумчиво улыбнулся.

– Если у доктора Олтман все, мы тебя оставим, – сказал он. – Мне жаль, что Зи недоволен тем, как ты его защищаешь. Но я прослежу, чтобы его не засадили.

Или не убили.

– Будь осторожен, – сказала я ему совершенно серьезно.

Не делай глупостей.

Он приподнял бровь.

– Я осторожен не меньше, чем ты.

Я улыбнулась и вернулась к работе. Что бы я ни говорила владельцу, до завтра работу не закончить. Я закрыла машину чехлом, вымыла руки и взяла телефон. Я пропустила два звонка. Второй от Тони: он звонил из участка, прежде чем привести консультанта по малому народу. Первый был с незнакомого номера, и это был междугородний звонок.

Когда я набрала номер, ответил Тед, сын Зи.

Тед был моим первым подносчиком инструментов, но потом он поступил в колледж и бросил меня – точно так же, как через год или два сделает Гэбриэль. Именно Тед когда‑то меня нанял. Он работал один, когда я заехала в мастерскую, потому что моему «кролику» понадобилась новая ременная передача (я только что провалила интервью в средней школе Паско: там нужен был тренер. А я‑то думала, их беспокоит, как в школе преподают историю), и я помогла ему с клиентами. Думаю, тогда ему было лет девять. Его мать только что умерла, и Зи перенес это плохо. В следующем месяце Тед еще трижды нанимал меня, пока Зи не смирился со мной – женщиной и, как он сначала думал, человеком.

– Мерси, где ты была? Я с утра субботы пытаюсь связаться с тобой.