Я ежилась в зюйдвестке, уговаривая себя: это не реальность, это иллюзия, немногим прочнее сна, я должна получать удовольствие от лицезрения серых, мощных и злых, словно бойцовые псы, валов, летящих прямо на нас и обращающихся в пену на подлете... мне должно быть хорошо-о-о... я должна быть дово-о-ольна-а-а...

Между прочим, Мореход и сам мерз. И опять что-то пил. Наверняка ром. Моряки пьют чистый ром, а дамы пьют грог[20]. По такой холодине - только грог.

- Да пожалуйста, - махнул рукой Мореход и мне в ладонь ткнулась кружка грога, остро пахнущего, красно-коричневого, будто темный топаз. Горячая кружка крепкого грога в руках - и шторм уже кажется небольшим волнением.

- Это мы в Исландии, да? - уточнила я для порядка. Видела же, что в Исландии.

Конечно, никакая это не Исландия, а МОЙ остров, остров моего «я», затерянный среди мириадов других, разбросанных по морю Ид. Все правильно, сходство с моим внутренним миром налицо. Вулканическое основание, огненные реки под ледяной толщей, суровая природа, дороговизна жизни, нелепые имена, устаревшие обычаи, преобладающее время года - зима. Да, так и есть. Это не Исландия - это я.

- Мы в твоей голове, - буркнул Мореход, отставил ром и принялся разжигать трубку зажигалкой с турбонаддувом. Боже, какие сложности! Интересно, а десерты ею глазировать можно? При этой мысли я хихикнула.

- Ты с чего вдруг закуклиться решила? - все так же хмуро поинтересовался кэп. - В себя ушла... По кошмарам путешествовать вздумала... Все застарелые страхи перебаламутила... Из-за пары нудных баб, что ли?

Я вопросительно подняла бровь.

- Ну хорошо, из-за пары ДЕСЯТКОВ нудных баб... - исправился Мореход. - Принципиальной разницы - никакой. Струсила?

Я задумалась, вцепившись в стремительно остывающую кружку. Конечно, капитан прав: доверия не оправдала, струсила и впала в аутизм. В реальном мире сижу, небось, на лоджии, пялюсь с балкона вдаль на золотой шпиль МГУ и бездумно глажу кошку. Хаська, которой пофигу (и всегда было пофигу), в каком душевном и физическом состоянии хозяйка, томно урчит, свесив лапы и пузо с моего колена, точно дрыхнущий на дереве леопард. Хорошо, что Герки сегодня нет. Он бы извелся от зрелища выпавшей из действительности меня.

Но испугалась я все-таки не баб, сколько бы их ни было, а чего-то неизмеримо большего, подлого и злого, чем даже самая подлая и злая из моих... критикесс. Я боюсь этого чего-то с детства. И не уверена, что однажды страх уйдет. Одолеть же его самостоятельно... нет, я не могу. Не. Могу.

- Это не просто бабы. - Голос у меня срывается, дает петуха. - Это части самого страшного монстра, которого я в жизни... в жизни своей...

- Вот только словом «видела» на заканчивай, ладно? - пожимает плечами Мореход. - У ваших людских страхов всегда глаза велики. Велики, да незрячи. Я тебя сюда за тем и притащил, чтоб ты свою Медузу как следует рассмотрела.

- Может, не надо?! - запаниковала я. - Не надо мне ничего показывать...

Если сию минуту остров по имени Эго разворотит вылезающая из недр земли башка Горгоны, я не уверена, что на этом месте останется хотя бы атолл! Мореход, ты меня изничтожить вздумал, гад этакий?

- Да ты уже на нее смотришь. - Мореход бросает на меня взгляд исподлобья. - Таращишься и не замечаешь.

Я столбенею.

Вдалеке над волнами проступает - не то прямо в небе, не то на стене ледника - женское лицо. С выражением невыносимой скуки. Глядя в такие лица, убеждаешься: есть на свете кто-то, кому гораздо хуже приходится. И ты рядом с ним, страдальцем, зажравшийся счастливчик и обнаглевший везунок. Поэтому благослови судьбу и ступай своей дорогой, оставь несчастного скорбить и скорбеть. Может, его настигла кара за грехи в прошлой жизни.

- Как, и это всё? - вырывается у меня.