- Я немедленно приглашу съемочную группу и уйду в рекламу! - рычу я. - Не виляй! Я пообещала Викингу, что больше не стану вмешиваться в их с Дубиной жизнь. И что мне теперь делать? Сидеть и смотреть, как их лопает всякая нечисть, понабежавшая из подсознания? Моего подсознания, между прочим!

- А вот это и есть судьба истинного наблюдателя: сидеть и смотреть, как одни лопают других. И прикури уже бога ради свою сигарету, ты ее наполовину сжевала!

- Моя сигарета! Хочу - курю, хочу - с кашей съем!

- Вот именно! И Дубина - человек Викинга. Хочет - спасает, хочет - с кашей ест!

Надувшись, точно повздорившие супруги, мы отворачиваемся друг от друга и прожигаем взглядом горизонт.

Конечно, Мореход прав. Под килем его посудины, в недрах моря Ид, полным-полно отвратительных тварей вроде миксин. И полным-полно восхитительных тварей. Причем не всегда ясно, где одни, а где другие. И как спасать вторых от первых, и надо ли вообще.

Я понимаю: это все комплекс вины. Я виновата перед Викингом, которую искалечила с цинизмом компрачикоса. Нет мне прощения в ее глазах, и никакие планы по апгрейду маменькиной дочки до неубиваемой суки не вернут ощущения правоты и чистоты намерений. Я могу лишь наблюдать за последствиями событий, запущенных с моей помощью. Это похоже на камнепад: сталкиваешь камушек со скалы, чтоб посмотреть, как он летит, сверкая на солнце и весело бумкая по склону, а потом узнаешь, что осыпью накрыло деревню со всеми жителями... Я такой же криворукий демиург, как и все.

- И кстати, - голосом оскорбленного в лучших чувствах людоеда осведомляется Мореход, - почему ты решила, что это Я вытащил из тебя суккуба? Кажется, опять вмешался таинственный незнакомец? Или ты полагаешь: все таинственные незнакомцы в твоей жизни - мои альтер-эго?

- Боже избави, - ворчу я. - Поучительного морского путешествия с тобой наедине для девушки вполне достаточно.

- Время покажет, кто и зачем проделал это с тобой, - миролюбиво заключает Мореход. - Время покажет.

* * *

Чтобы отвлечься от неразрешимых проблем верхнего мира, стоит вернуться в мир окружающий. Тем более, что возле моего уха битый час что-то рокочет Дуби... Герка.

- И понимаешь, Аделинда там больше не работает, там теперь эта девушка, Хелене. Соня сказала, ее имя значит «факел», «луна» и «тайно сбежать», неужели правда? Но ей подходит...

- Стоп-стоп-стоп! - бормочу я, вынимая изо рта изжеванную сигарету. - Еще раз и внятно. Аделинда свалила, оставив достойную смену?

Герка краснеет. Он вообще легко краснеет. Моего племянника этот факт бесит, сколько ни объясняй, что мужчина его комплекции может позволить себе и не такие проявления чистой и кроткой души. Но в моем присутствии можно краснеть невозбранно.

- Аська, ну чем ты слушаешь, я же тебе все объяснил! Что мне, с начала пересказывать?

- Уж перескажи старой глухой тетке, не сочти за труд! - развожу руками я.

- Значит, так. Я пошел в тот магазин...

- В котором продаются феечки из папье-маше, дневники в обложках с цветочками, думочки с вышитым «Их либе дих» и прочие товары, совершенно необходимые крутому пацану вроде тебя...

- Вот именно. - Герка невозмутимо пресекает мою неуместную иронию. - А там она, Хелена. Ну... и всё.

- Как это «всё»? Ты узнал, что ее зовут Хелена... Поподробней, подсудимый.

- Я подошел к ней и говорю: здравствуйте, а где фройляйн Аделинда? А она мне говорит: уволилась. Я говорю: очень жаль. А вы не можете мне помочь? А она говорит: и что бы вы хотели? Я ей: у меня две тетушки и мама, им надо купить подарки, но такие, каких они сами себе не купят, хотя целый день только тем и занимаются, что набивают пакеты всякой фигней... Что может не купить себе женщина, если кроме шопинга ничем не занимается? Она смеется. Мы стали смотреть все подряд.