– Тоже древний?

    – Под нашим городом целый подземный лабиринт, а под Жилищем Власти он особенно разветвлен. Никому не известно, когда он создавался.

    – Во времена самой первой Истории?

    – Первая она для нас. Но ведь и до нее что-то могло быть…

    – Ты веришь в это?

    – В молодости не верил. Как и ты сейчас. Но чем больше живешь, тем лучше понимаешь простую истину: в этом мире все возможно. Потому, может быть, что, как сказано в легендах – хотя и не прямо, – этот наш мир тесно переплетается с другими мирами – не «этими» и не «нашими».

    – Наверное, чтобы размышлять о таких вещах, нужно иметь много свободного времени… Но чего мы ждем?

    – Я жду, пока ты перестанешь внутренне суетиться. Постарайся ко всему относиться серьезно.

    Они постояли перед дверью еще минуту-другую.

    – Теперь можем идти.

    Замысловатым старинным ключом Посвященный отпер замок, с усилием отворил дверь. Первым вошел в подземный ход, подождал, пока не перешагнул высокий порог Изар, и запер дверь изнутри. Их охватила мертвая темнота.

    – Если бы ты предупредил, я взял бы фонарь…

    – Это было бы неуместно. Обожди немного.

    Во мраке лишь по шуршанию одежды можно было понять, что старик совершает какие-то движения, делает шаг, другой… Потом звякнуло железо, посыпались искры – невиданной, как подумалось Изару, яркости. Впрочем, вероятнее всего, это в темноте так казалось. Еще удар, еще… Затлел трут. Старик дул, закашливаясь. Потом возник язычок пламени: загорелся тонкий лоскутик древесной коры. И неожиданное пламя осветило ход, в котором они стояли, – каменную кладку стен, пол, сводчатый потолок.

    Это загорелся факел, который старик теперь держал в руке. Из стенного зажима он вынул еще один, зажег от первого, вручил Властелину.

    – Теперь можем идти.

    Двинулись. Ход изгибался, местами от него ответвлялись другие коридоры, поуже или пошире; Ум Совета шел уверенно, ни разу не замедлив шага. Свернули еще раз; за поворотом ход стал опускаться все ниже и ниже. Воздух был сыроватым, но не затхлым – наверное, тут существовала какая-то система вентиляции. Глубже, глубже, еще глубже…

    – Подниматься назад будет весело, – проворчал Изар.

    – Нелегко, да. Особенно мне. Но я проделываю этот путь, надо полагать, в последний раз.

    – Почему?

    – Надеюсь, что теперь Посвящение перейдет на тебя. И освободит меня.

    – Разве у меня и так мало дел?..

    – А тебе ничего не придется делать. Отцу твоему, во всяком случае, это ни разу не доставило никаких забот.

    – Зачем же тогда вообще…

    – Так повелось издавна.

    – Форма осталась, смысл утерян?

    – Можно судить и так. А может быть – не было надобности в наших действиях.

    – Какие же действия, если суть дела непонятна?

    – Понадобилось бы – стала бы понятной.