человека, на которого возлагалось столько надежд. А Михаил мог только

фантазировать.

   Лымарю показалось, что академик чем-то очень рассержен. Он пожал руку

Михаила, пробормотал свою фамилию и, продолжая разговор, набросился на

Щеглова:

   - Дать такое усиление?!.. Мой дорогой, да знаете ли вы, насколько

серьезно это дело - изучение человеческого мозга?!

   В этой фразе было что-то очень и очень знакомое. Лымарь напряг память и

вдруг вспомнил: профессор!.. Да, именно эту фразу, с этими же интонациями,

произнес много лет назад высокий седеющий профессор... Это было в

институте экспериментальной физиологии, где шестнадцатилетний Миша Лымарь

впервые увидел приборы для записи биотоков мозга.

   И такой приятной показалась Михаилу эта неожиданная встреча, что он,

забыв о торжественности момента, о тревоге, не оставлявшей его последние

дни перед решающим опытом, придвинулся ближе и сказал басом:

   - Альфа-ритмы!

   - Да к чему тут альфа-ритмы! - напустился Довгополов и на него. - Для

исследования альфа-ритмов эту методику действительно можно использовать.

Но здесь... Напрасно, товарищ Щеглов, вы ищете поддержки у больного!.. В

нашем случае речь идет о мозге, в котором вследствие травмы возникло

торможение.

   Ну?.. Что вы мне на это скажете?

   И снова, едва сдерживая смех, вмешался Михаил:

   - Юноша может приобрести новые знания, изменить специальность,

постареть, стать совсем непохожим на себя внешне, но "альфа-ритмы"

останутся для него неизменными на протяжении всей жизни.

   Наступила пауза. Михаил представил себе, как академик ошеломленно

поглядывает то на него, то на Щеглова, как бы спрашивая: не сошел ли с ума

этот больной? И это была столь выразительная картина, что Лымарь не

выдержал и захохотал:

   - Товарищ академик, я повторил фразу, услышанную от вас свыше двадцати

лет назад. Как видите, юноша успел постареть, стал непохожим на себя, но

об "альфа-ритмах" не забыл. А меня, наверное, вы забыли. Я приходил к вам

с преподавателем физики.

   - Забыл! - засмеялся академик. - Разве мало ко мне приходило таких, как

вы?.. Ну, хорошо, мой дорогой, у нас еще будет время для воспоминаний. А

сейчас начнем.

   ...Забилось и вдруг замерло сердце Михаила. Подходит неизвестное, а

может...

   и страшное.

   - Садитесь сюда!

   Его привели к креслу, посадили, натянули на голову какую-то холодную

металлическую вещь.

   - Внимание! - сказал академик. - Петр Сергеевич, ток!

   Парима уже не могла сидеть спокойно. Она пододвинулась ближе к краю

ширмы, выглянула оттуда. В глаза ударил ослепительный, почти фиолетовый

свет.

   Пришлось надеть синие очки, которые заранее дал ей Щеглов.

   Михаил с металлическим шлемом на голове сидел перед прожектором. Свет

бил ему прямо в глаза. Академик внимательно следил за приборами на пульте

дифференциатора.

   - Что вы видите, дорогой?

   - Вижу тусклый свет, - хрипло сказал Михаил.

   - А сейчас? - академик передвинул рычажок настройки.

   - Не вижу ничего! - взволновался больной.

   - Ну, так сейчас увидите! - Довгополов подал знак, и Щеглов включил еще

один прожектор.

   - Вижу.

   Несколько раз усиливал свет Щеглов, и каждый раз после какого-то

движения руки академика на пульте дифференциатора Михаил заявлял, что не

видит ничего.