– Он славный, да? – сказала Луна.

Она посмотрела в сторону Танатоса так ласково и с таким уважением, что Нортону стало завидно. Любовь, столь искренне и явно выраженная, делала сенаторшу вдвое краше в его глазах.

– Если бы не та беседа с Танатосом, – продолжала Луна, – вы бы могли с легкостью изменить судьбу Зейна и не допустить его вступления в должность Танатоса. Но ваша встреча имела место. Более того, она оказала на вашу дальнейшую жизнь мощное влияние. Исчезни этот Танатос – и ваша судьба претерпела бы ряд кардинальных изменений. Здесь‑то и вступает в силу особый случай временного парадокса. Чтобы не создать неразрешимого хаоса в вашей судьбе, полтора года назад Зейн‑Танатос обязан был с вами встретиться. А значит, он обязан был вступить в должность Танатоса, потому что всякий другой не имел бы такого благородного сердца и не смог бы явить вам пример доброты и сострадательности на посту всевластной инкарнации!

Она снова с нежностью посмотрела на своего любимого.

– Чтобы преодолеть описанный мной временной парадокс, вам пришлось бы всерьез потрудиться, – закончила Луна. – А на многоходовую сложную комбинацию вы пока что еще не способны.

Нортон постепенно успокаивался.

– Спасибо, утешили меня немного, – сказал он. – Вот что мне пришло в голову. Та, другая женщина, на которой Зейн женился бы, если бы не стал Танатосом, она была красивая и богатая и добрая… Но ведь и вы – красивая и богатая и добрая! Похоже, вы, Танатос, ничего не потеряли!

– Ничего, – с улыбкой согласился его собеседник.

К этому Луна добавила:

– Поначалу я пошла за Танатосом, потому что за мной пришла Смерть – и деваться было некуда. А потом я узнала его поближе и перестала бояться. Он, как и остальные инкарнации, спас мне жизнь. Но моя любовь не из благодарности родилась. Он такой хороший, что его нельзя не полюбить!

– Так, значит, я не мог причинить вреда Танатосу, – сказал Нортон, возвращаясь к главной теме их разговора. – Это большое облегчение.

– Даже судьбу обычного смертного трудно изменить. О судьбах инкарнаций можно сказать, что они еще менее гибкие. Всякое вмешательство в их прошлое обставлено уймой ловушек – на страже стоит временной парадокс. Однако вы, будучи Повелителем Времени, способны преодолеть любой парадокс. Хотя придется попотеть. Одним мановением руки тут не обойтись. Нужен опыт, терпение и сообразительность.

– А по отношению к Зейну я ни к каким уловкам не прибегал! – довольно констатировал Нортон.

– В данном случае происки Сатаны были изначально обречены на неудачу – по причине, о которой он и не подозревал. Ему нужно было ваше полное и сознательное участие в его операции. Лишь тогда можно было бы преодолеть то «вето», которое ваша встреча с Танатосом накладывала на манипуляции с жизнью Зейна. Хорошенько запомните этот случай. Пусть он будет вам серьезным уроком. Без вашего добровольного и активного участия временной парадокс никто не преодолеет – даже если речь идет не об инкарнациях, а о простых смертных. Кстати, что случилось с амулетом Сатаны?

– Я посетил в прошлом… э‑э… женщину, которую любил, – сказал Нортон, вспомнив посередине фразы, что Атропос и Клото в сущности одно… а с Клото он совсем недавно был в постели. Поэтому он сделал свой рассказ предельно лаконичным: – Эта женщина заставила меня уничтожить сатанинский подарок.

– Придраться вроде бы не к чему, – кивнула Луна. – Похоже, Сатана так и не смог провернуть свое подлое дельце.

Атропос снова недоверчиво покачала головой.

– Что‑то произошло, – стояла она на своем.