Дорога вскоре вышла на открытое место. Вдалеке виднелись луковицы церкви, значит, там наверняка располагалось село. Я взял в сторону и через полчаса попал на новый проселок. Он была шире первого и сильно разъезженная. Впрочем, это не помешало лошади сохранить тот же аллюр. Я огляделся и направил ее в сторону очередного леса…

    Таким образом, без большой пользы для дела мы с конягой мотались по всей округе часов до четырех пополудни. К этому времени я проголодался, съел припасенный кусок пирога с осетриной, запил его добрым вином неизвестного названия и происхождения и поворотил назад. Без привычки просидеть столько часов в седле оказалось утомительно.

    Теперь, на обратном пути, я почувствовал, что натер седлом ноги и ягодицы. Пришлось сойти с лошади и укоротить стремена, чтобы, пружиня ногами, меньше их натирать. После этого ехать стало полегче. Забрался я далеко, и возвращение в Завидово затягивалось. К тому же после обеда немного заблудился, каким-то образом выехал к незнакомой реке и потерял больше часа на возвращение на знакомую дорогу.

    Дело шло к вечеру, посвежело, и начались долгие лиловые летние сумерки. Дорога петляла то между убранных полей, то небольших перелесков. Была она на удивление пустынна. Куда-то подевались крестьянские возы и телеги обозов, раньше часто встречавшиеся в пути.

    Я уже начал тревожиться, не заблудился ли снова, когда, наконец, навстречу попался целый поезд экипажей. Я придержал кобылку, рассматривая, кого мне послала навстречу судьба. Оказалось, что это обычный семейственный выезд. Упитанный помещик с толстой женой путешествовали на нескольких колясках и телегах в сопровождении многочисленной челяди и конных гайдуков.

    Сам барин вместе с женой возлежали на подушках в просторной рессорной бричке. За ним следовало еще три экипажа с домочадцами.

    Мы вежливо раскланялись и почти разминулись, когда толстяк приказал своему кучеру остановиться.

    -  Изволите ехать в Завидово к Василию Ивановичу? - спросил он неожиданно для такой внушительной комплекции тонким голосом.

    Я подтвердил, что, действительно, еду туда.

    -  Изволите вояжировать в одиночку?

    -  Изволю.

    -  Сейчас вам по пути будет лес, так там, случается, шалят, - предостерег доброхот. - Одному вечером ехать опасно. Ежели желаете, то можете переночевать у меня в имении, а завтра я дам вам конвой.

    Я как можно сердечнее поблагодарил хорошего человека и отказался. На гостевание у меня не было времени, а разбойников я не боялся. Перекинувшись еще несколькими вежливыми фразами, мы разъехались. Я разрешил лошади выбрать темп «по умолчанию», и она затрусила не тряской рысью.

    Впереди показался лес, который я проезжал несколько часов назад. Массив был довольно большой. Дорога пересекала его в самой узкой части. Теперь, в вечернем сумраке, да еще после предупреждения о разбойниках, лес казался темным и угрюмым. Я почти пожалел, что не принял предложение писклявого помещика.

    Чем дальше забирался вглубь леса, тем тревожнее делалось на душе. На широкой опушке я остановил лошадь, проверил пистолеты и подсыпал на полки свежего пороха. После этого пришпорил конягу шенкелями и заставил бежать галопом. С версту мы проскакали безо всяких происшествий, как вдруг впереди раздался оглушительный треск, и здоровенная ель рухнула поперек дороги.

    Лошадь резко остановилась и встала на дыбы, чуть не сбросив меня на землю. Пытаясь удержаться, я припал к ее шее, и это спасло мне жизнь.