Утро только пробуждалось, медленно отдавая накопившуюся за ночь прохладу. Опрокинутый над головой голубой океан неба изредка прочерчивали бледно-розовые штрихи облаков.

    -  День-то будет жарким, - поделился прозаическим наблюдением Иван.

    -  Все в воле Божьей, а дождичек бы не помешал. Как бы засухи не было, - добавил Тимофей.

    -  Как там Софья? - спросил я его.

    -  Способно. Добрая баба. Ныне на всенощной и обвенчались, - неожиданно сказал он.

    -  Как так обвенчались? - поразился я. - Когда это вы успели? Разве такое возможно?

    -  За рупь серебром все возможно, - засмеялся Иван.

    -  Шутишь, - возразил кузнец. - Наш поп меньше трех рублей за быстрое венчанье не берет.

    -  Тогда поздравляю, с меня подарок, - пообещал я. - Молодцы, мне твоя Софья понравилась, решительная женщина, и подходите вы друг другу.

    -  На добром слове благодарствую.

    -  Теперь бы дело наше кончить побыстрее. Что ты про эти места знаешь?

    -  Там за лесом сразу же начинаются топкие болота, - рассказал кузнец историю этого края. - Наши крестьяне обходят это место за версту после того, как там сгинула целая охота помещика Зверева.

    -  И много их было в этой охоте? - уточнил я.

    -  Не очень, сам барин, четыре егеря и собаки.

    -  И все разом пропали? - удивился Иван.

    -  Как ушли - и с концами, - подтвердил Тимофей. - Потом, как его барыня тревогу подняла, собрались здешние помещики и устроили поиск. Так еще три егеря исчезли. С тех пор все местные туда ни ногой, хотя клюквы на тамошних болотах видимо-невидимо.

    -  Хорошее местечко, - похвалил я. - Нужно было с него и начинать.

    -  Это, Лексей Григорьич, - впервые кузнец назвал меня по имени, а не барином, - как Господу было угодно указать. Вишь, удалось-таки нам спасти невинные женские души от лютой смерти.

    -  И то правда, - согласился я. - И спасти, и супостата наказать. Да, кстати, что ты вчера своим кнутом со Святым Отцом сделал? Это что у тебя за кнут такой?

    -  Обыкновенно, какой. Тот, которым меня правили. Я его у палача за пять копеек выкупил и берегу теперь для их благородия управляющего.

    -  А почему Святой Отец от него кровью залился?

    -  А как же иначе? - удивился кузнец. - Для чего же тогда правеж? Показать тебе мою спину?

    Делать было нечего, думать о ближайших перспективах не хотелось, и я согласился:

    -  Почему ж не показать, покажи.

    Тимофей криво усмехнулся и стянул через голову холщовую рубаху. Повернулся ко мне спиной.

    -  Погляди, коли любопытно.

    Я взглянул, и мне чуть не сделалось дурно. Это была не спина, а одна багровая рана с зажившим, кое-как слепленным кусками и полосами, мясом.

    -  Это после кнута? - только и спросил я, не в силах отвезти взгляда от такого надругательства над человеческой плотью.

    -  От него, родимого, от кого же! Все лето пластом пролежал, спасибо жена-покойница и бабка Пелагея выходили. Антонов огонь травами и наварами отвели.

    -  И за что же тебя так?

    -  Известно за что, их благородие управляющий посчитали, что я, будто, дерзок.