сколько хотели.

     И все бы прошло гладко,  но тут Кречет повел их к пленникам. Эти были даже

не ранены, просто оглушены падением с лошади и теперь лежали у Закатного камня,

связанные -  руки заведены за спину и притянуты к лодыжкам, все честь по чести.

Но они уже успели оклематься и теперь так и зыркали по сторонам.

     - Прошу вас,  дорогой гость,  - вежливо сказал Кречет и протянул священный

нож этому Лагран-жу, видимо решив, что он тут старший и есть.

     Тот недоуменно попятился.

     - Похоже, - тихонько сказал Улисс, - нам предлагают с ними расправиться.

     - Ну да, - подтвердил Кречет, - это большая честь. И вам и им. Это храбрые

воины и им полагается умереть от ножа. Иначе, как же они пойдут на Запад?

     - Нет,  - сказал Лагранж, - нет. Этого я сделать не могу. Я дал зарок. Да,

вот именно - зарок.

     - Зарок не убивать? - удивился Кречет.

     - Не убивать связанных, беспомощных людей, - твердо ответил Лагранж.

     Кречет поглядел на него и на его невозмутимом лице промелькнула усмешка.

     - Что ж,  - согласился он, - по мне, так чего не бывает. Но может, если вы

связали себя такой странной клятвой, то ваш человек...

     - Ох, нет, - с коротким смешком произнесла Диана.

     Кречет даже не обернулся, словно ее и не существовало.

     - Отдать нож ему?  -  он кивнул на Улисса.  Интересно,  подумала я, как он

выкрутится?  По-моему,  такое убийство им претило, хоть никто из них ни разу не

сказал об этом прямо.

     - Этот зарок,  -  спокойно сказал Лагранж,  - распространяется на все наше

племя.

     Кречет пожал плечами.

     - Дело ваше. Я-то думал, вы сильный народ. Настоящие мужчины.

     Это было почти оскорбление,  но, по-моему, кроме Кречета и меня, его никто

и не заметил. Да еще пленники. Один из них сплюнул на землю, продолжая сверлить

Лагранжа мрачным взглядом.

     - Тогда позволь мне, - сказал Кречет, - друг мой.

     Он  взял священный нож  и  уже сделал шаг вперед,  когда Лагранж торопливо

произнес:

     - Погодите.

     Тот,  видно,  решил, что его новый побратим наконец-то взялся за ум, мигом

обернулся и сказал:

     -Да.

     -Мы можем их выкупить, - Лагранж твердо смотрел ему в глаза. Признаться, в

выдержке ему нельзя было отказать. - Назовите свою цену.

     - Цену?  -  холодно переспросил Кречет.  -  Какая же у них цена?  Их жизнь

здесь не имеет цены, друг мой.

     И добавил, мягко прижав священный нож ладонью:

     - Вот смерть - имеет.

     - Если их  смерть будет принадлежать нам,  -  спокойно сказал седой,  -  я

сочту это подтверждением нашей дружбы.

     Кречет с минуту поразмыслил.

     - Так вам нужны рабы?  -  сказал он презрительно.  - Что ж, у каждого свои

обычаи.  Мы рабов не держим. Потом, эти никуда не годятся, друг мой. Из кочевых

плохие рабы. Они слишком горды для этого.