У меня заболела нога.

     Может,  их и впрямь было не больше сотни,  но мне показалось,  что гораздо

больше.  Наши ждали молча,  чтобы подпустить их поближе, а те, когда подошли на

расстояние полета  стрелы,  начали отчаянно орать  и  колотить своими короткими

копьями по щитам и от этих криков мне стало плохо.

     Тут в них полетели камни из катапульт.  Огненные шары,  разбрызгивая искры

падали под ноги лошадям,  заставляя их храпеть и шарахаться в стороны. Не знаю,

чем  бы  все  это могло кончиться -  я  вспомнила ту  корзину и  подумала,  что

теперь-то  мне под нее не влезть,  но тут из-за гребня,  сверкая всеми огнями и

вопя,  как  раненный зверь,  выплыла  лодка  Дианы.  Она  зависла над  головами

нападавших,  неуязвимая для стрел, да еще из нее начал валить разноцветный дым,

от  которого  те  побросали поводья  и  начали  тереть  себе  глаза,  а  лошади

становились на дыбы и сбрасывали их под копыта.  Началась свалка и наши мужчины

повылазили из укрытий и  пошли их добивать,  хотя вскоре и сами начали чихать и

кашлять от дыма.  В  общем,  можно сказать,  нам привалила большая удача,  хотя

кроме лошадей и оружия,  разжиться было особенно нечем -  кочевые передвигаются

налегке.

     Диана вышла из мобиля -  нижняя часть лица у нее была скрыта под маской, и

теперь с  ужасом смотрела,  как наши методично добивают раненых -  глаза у  нее

стали как плошки,  я такого никогда не видела;  ее аж трясло, а когда взгляд ее

наткнулся на  одного,  с  раздробленной головой,  она посерела,  рывком стащила

маску и  ее вырвало прямо тут же -  она и  отбежать не успела.  Я думаю,  у них

такой слабый желудок,  потому что они едят слишком нежную пищу.  После чего она

утерлась,  залезла  обратно в  свой  мобиль  и  поминай,  как  звали.  Даже  не

попрощалась -  а  наши-то  собрались ее  честь  по  чести поблагодарить,  такую

спасительницу.

     Но кто же забудет доброе дело -  и когда на следующее утро за мной приехал

Улисс,  его  приняли честь  по  чести,  старейшины всех  Домов  вышли встречать

мобиль,  и  Улисс вежливо выслушал заверения наших в  вечной дружбе.  Он и  сам

произнес что-то  подобающее случаю,  но,  по-моему,  чувствовал себя  при  этом

несколько неловко,  и  все озирался по сторонам.  Не знаю,  что уж там он такое

рассчитывал увидеть:  покойников уже раздели и убрали, пленников увели (их было

всего двое) - смотреть было не на что.

     Потом он вернулся в мобиль - я уже сидела там, - и сказал:

     - Поехали.

     Какое-то  время мы  ехали молча,  но  я  видела,  что  он  хочет о  чем-то

спросить, и не решается. Я сказала:

     - Ваша Диана здорово соображает. Уж не знаю, чем она их...

     - Слезоточивым газом, - рассеянно сказал он, и добавил, - послушай...

     -Да?

     - Меня пригласили на праздник... собственно, нас всех пригласили...

     Я сказала:

     - Ну да.