– Это тебя не касается. – Дверь библиотеки с грохотом захлопнулась, демонстрируя холодный нрав. – Ты здесь с одной целью.

«Тонко подмечено», – подумал Ноэль, наблюдая, как она подошла к раздвижным дверям в сад, и распахнула их. Любой слушатель пришёл бы к очевидному выводу.

– Как я уже сказала, Ноэль, – продолжала Нимра, – постарайся не заходить далеко. Меня не нужно защищать.

Он молча вышел в сад с Нимрой, и они подошли к ручью с прохладной и чистой водой.

– Нет, – согласился он, понимая, что перешёл черту. И всё же он не должен извиняться… ведь не жалел, что вмешался. – У тебя занятный двор, – сказал он вместо этого, когда убедился, что они одни. В воздухе стоял тяжёлый запах жимолости, хотя он не видел и признаков виноградной лозы.

– Разве? – Нимра села на ту же кованую железную скамью, на которой он сидел раньше, расправив позади себя крылья – в солнечном свете мерцали нити топаза.

– Фен – твои глаза и уши, и был ими долгое время, – сказал он, – а Амарию обратила лишь потому, что, мысль, что она будет жить даже после его смерти, грело сердце.

Ответ Нимры не имел ничего общего с его выводами.

– Ноэль, пойми. Я не могу показаться слабой. Никогда.

– Понимаю. – Слабость её убьёт. – Однако нет никакой слабости в том, что рядом с тобой волк.

– До тех пор, пока этот волк не попытается перехватить поводья.

– Волк такого не желает. – Опустившись на корточки, он принялся перебирать пальцами гладкий камешек, возвращаясь к теме Фена и Амарии. – Ты всегда была добра со своими людьми?

– Фен получил гораздо больше, чем заслужил, – сказала Нимра, гадая, действительно ли Ноэль способен стать её волком, не цепляющимся за власть. – Я буду скучать по нему, когда его не станет.

Она видела, что удивила Ноэля признанием. Ангелы, особенно достаточно старые и могущественные, чтобы удерживать территории, создания ни эмоциональные и без сердца.

– По кому ты будешь скучать? – спросила она, глубоко заинтересованная тем, что скрывается за непроницаемым щитом его личности. – У тебя есть знакомые или друзья среди людей?

Она не ожидала, что он ответит, поэтому, когда он заговорил, пришлось скрыть удивление. Только десятилетия опыта сделали это возможным – Эйтриэль научил её.

– Я родился на английских болотах, – сказал он, и в его голосе послышались еле заметные нотки давно стёртого акцента.

Это захватывающе.

– Когда тебя обратили? – спросила она. – Ты был взрослым. – Вампиры старели, но так медленно, что изменения незаметны. Морщины зрелости на лице Ноэля появились ещё при человеческой жизни.

– В тридцать два, – сказал он, не сводя глаз с большого шмеля, который с жужжанием летел к пышно цветущему кусту ежевики справа от Нимры. – Я думал, что у меня будет другая жизнь, но когда понял, что та дорога закрыта, решил, что, чёрт возьми, я мог бы попытаться стать Кандидатом. Я никак не ожидал, что меня выберут с первой попытки.

Нимра склонила голову набок, сознавая, что ангелы боролись бы за право претендовать на этого мужчину, обладающего силой и интеллектом.

– Эта другая жизнь была связана с женщиной?

– Разве не всегда так? – В его словах не было никакой горечи. – Она выбрала другого, а я никого другого не хотел. После обращения, я присматривал за ней и её детьми и где то на этом пути я стал другом, а не бывшим любовником. Её потомки называют меня дядей. Я оплакиваю каждого из них после смерти.

Нимра подумала о дикой, продуваемой всеми ветрами красоте земли, где он родился, и поняла, что она идеально ему подходит.

– Они так и живут на болотах?

Он кивнул, и волосы отразили свет солнца.