Гонивол уже крепко спал. Олджеббин, казалось, тоже засыпал, а Сирифорн, хотя и заставлял себя усилием воли держать глаза открытыми, с трудом смог найти дверь. По знаку Престимиона Гиялорис поднял Великого адмирала на ноги и, обняв за талию, скорее понес, чем повел в предназначенные ему комнаты. Септах Мелайн взял под руку пошатывавшегося Олджеббина, а Тарадата Престимион отправил вслед за принцем Сирифорном: тот в своем нынешнем состоянии вполне мог заблудиться в замке.

После того как все разошлись, Престимион и Свор остались вдвоем и налили себе еще по глотку бренди.

– Ну, и что вы об этом думаете, мой коварный друг? – беззаботным тоном спросил Престимион. – Со мной они или нет?

– О, с вами, конечно, с вами, всей душой!

– Вы так считаете? На самом деле? Свор улыбнулся и взмахнул рукой.

– О да, Престимион, безусловно, они с вами, эти трое великих и прославленных дворян. Они сами об этом сказали, следовательно, это должно быть правдой. Вы сами слышали их слова. То есть они с вами, пока сидят здесь, в вашем доме, и пьют ваше бренди. Но, подозреваю, когда они вернутся в Замок, их мнение может перемениться.

– Я тоже так думаю. Но как, по вашему мнению, они предадут меня?

– Полагаю, что нет. Они будут выжидать и следить за вашими действиями, чтобы оставить себе простор для маневра. Они присоединятся к вам, если вы выступите против Корсибара и получите шанс на успех. Вернее, если будет ясно, что победа уже у вас в руках. Ну а если вы упустите свой шанс, то они будут утверждать под любой присягой, что никогда ни единым словом не высказывали вам своего одобрения. По крайней мере, так мне кажется.

– И мне тоже, – сказал Престимион.

Ранний рассвет обещал ясный безоблачный день и сдержал свое обещание, но гости Престимиона показались из своих апартаментов нескоро. Они позавтракали вместе в час, куда больше подходивший для обеда, а во второй половине дня под теплым изумрудным солнечным светом дружно и успешно охотились в Малдемарском заповеднике, добыв множество билантунов, сигимойнов и других мелких зверушек. Слуги Престимиона унесли добычу, чтобы приготовить ее к обеду. Этим вечером разговор не касался темы, обсуждавшейся накануне; говорили только о легких и приятных вещах, как это приличествует богатым и знатным господам, наслаждающимся кратким отдыхом на природе.

На следующий день гости отбыли обратно в Замок. Всего лишь час спустя после их отъезда в замок Малдемар примчался гонец с известием о приближении прокуратора Ни‑мойи, а почти по пятам за ним явился и сам прокуратор в сопровождении свиты, насчитывавшей человек пятьдесят, а то и больше.

Престимиона такое нахальство только позабавило.

– По крайней мере, не пятьсот, – философски заметил он, встречая у ворот Дантирию Самбайла, окруженного шумной ордой. – Но, думаю, у нас найдется место для всех. Вы совершаете великое паломничество, кузен?

– Это было бы слишком поспешно с моей стороны, кузен. Никто пока что не предлагал мне корону.

Прокуратор был богато разодет: чрезвычайно дорогая безрукавка из черной кожи, расшитая почти до самого подбородка сверкающей граненой золотой чешуей, из‑под которой виднелся еще золотой с серебряной каймой пластрон7  с выгравированными на нем незнакомыми Престимиону размашистыми криволинейными письменами.

– Но я не стану бессовестно проедать ваши припасы, – сообщил гость, когда они бок о бок с хозяином направились к замку. – Это будет лишь краткий визит. Я предполагаю выехать завтра утром.

– Так скоро? – удивился Престимион. – Но почему? Вы можете оставаться у меня сколько хотите, хоть до будущего года.

– Как раз до завтра я и хочу пробыть у вас. Мне предстоит продолжительная поездка – кстати, именно поэтому я явился к вам с непростительно большой свитой.