старой блядью на Московском вокзале.

Потом мне отключили телефон за неуплату. Так что Нине, например,

я бы позвонить и не смог.

Но однажды просто в гости к ней зашел.  Мужика у нее не было. И

это немудрено. Нинка, которая недавно была очень даже

ничего, теперь представала какой-то монашкой, в платке, в

домотканной юбке до пят. Кругом свечки, кадильницы, воняльницы,

курильницы, мандалы индийские, иконы русские, идолы африканские.

И еще две здоровенные бабы сидят, четки перебирают, мантры с

молитвами бормочут.

-- Они мою карму исправляют, чтобы меня ни асуры, ни ракшасы

<$F демоны индийской мифологии>, ни червяги не тронули,--

говорит Нинка.-- Хочешь они и тебе исправят? А то у тебя

какая-то аура нехорошая.

-- А что в ней может быть хорошего, если я последнюю неделю

ничего кроме сивухи не пил, да и то на чужбинку.

Я так, за разговорчиками, ее в ванную завлек, там прижал, за

"дыньки" схватил и пытался макси-юбку как-то преодолеть...  Но

одна из каменных баб стала в дверь ломиться, еще секунду и с

петель бы снесла.  Короче, пришлось мне с теплой компанией

попрощаться.

Но когда я вниз спустился, почувствовал какое-то

неудовлетворение. Нет, не половое. Я ощутил  -- что-то не так.

Что-то не то было в бабе, которая в ванную рвалась. Конечно,

фанатичка вполне могла себя вести подобным образом.  Но у этой

было просто звериное остервенение.  И еще какая-то странная

складка в нижней части живота. Да, точно, эта складка была

странной.

Я вернулся в парадную, ткнул кнопку лифта. Однако этот ползучий

сортир двигался слишком медленно, и я пошел по лестнице.

Если точнее я по ней побежал, потому что не просто беспокойство,

настоящий зуд стал меня мучить.

А когда я был на четвертом этаже, раздался взвизг, кажется

Нинин.  И еще один крик -- уже точно не ее. Хорошо, что я еще

внизу подхватил обрезок трубы.  Я влетел на нинкин этаж, замок

по счастью быстро мне поддался и впустил в квартиру.

Я увидел дикую сцену. Нина карабкалась на антресоли, которые

должны были вот-вот обвалиться. Внизу стояла баба и блевала

личинками, а под одеждой у нее что-то двигалось. Раз -- и из

ее воротника вынырнула червяга. Не было ни секунды на

размышления.  Я врезал по бабе, по червяге, и бил-бил, пока не

затихли они оба.

Потом зашел в гостиную, там вторая баба расположилась в

полуприседе, опершись локтями на колени -- и из ее нижней части

сыпались личинки.  Баба обернулась ко мне... взгляд

показался совсем нечеловеческим.  А под одеждой у нее тоже

что-то двигалось, причем быстро...

Я выбежал в прихожую, схватил Нину за руку и, сдернув ее плащ

с вешалки, потащил обалдевшую женщину из квартиры. Прекратил

тащить уже только через два квартала от ее дома.

-- Ну и что мне теперь делать?-- спросила Нина, отдышавшись.

Было заметно, что возвращаться домой она не собирается.--

У меня ж ни копейки в кармане.

-- Деньги снимешь в сберкассе. Какой-нибудь документ в плаще

завалялся?

Она пошарила по карманам и достала служебный пропуск.

-- Ну вот, Нина, не просроченный, как-нибудь уговоришь кассиршу.

-- На мне даже трусов нет.-- пожаловалась молодая женщина.

-- Ночью они тебе не понадобятся, а завтра купишь. Купишь и

уедешь. К маме на дачу, к сестре в другой город.