На следующее утро кассирша не выдала ей денег со сберкнижки, так

я отдал Нине последнюю сотню, чтобы добралась до мамаши.

И, проводив ее до вокзала, вернулся в свою пустую комнату, где

торчал день-деньской как сыч. Ни телека, ни компа, ни телефона,

ни магнитофона, ни холодильника, ни кровати.  Последние два

предмета я как раз и продал за сотенку своему соседу Евсеичу.

Мужик-то в гору пошел и от него теперь несло только коньяком. А

у меня один заблеванный матрас всего имущества.  Даже не

хотелось газеты из чужих ящиков тырить.

А еще я ожидал "гостей", каждую минуту...

Но однажды, когда я пошел мусор выбросить, нашел возле бака

почти свежий номер "Вечорки".  Не удержался -- прочитал, и из

него узнал, что потрепанное червягами спецподразделение "Дельта"

за свои немеркнущие подвиги перекинуто из внутренних войск в

городскую милицию. Теперь это воинство обнимет и примет любого,

кому не жалко собственного трупа.

Неделю я вычислял, поступать ли туда.  С одной стороны,

объявление заманивало крепких ребят с хорошей подготовкой -- а я

уж готовее других, настоящее путассу в маринаде. И оружие у

"Дельты" существенное, что руки развяжет. А с другой стороны,

начальство, находящееся в последней стадии умственного развития,

мозги мне нагрузит, ну, в общем, те места, где шарики крутятся.

Сомнительно, чтобы наши полковники и генералы соображали насчет

того как одолеть мелких вредителей.  Буду сражаться, сражаться,

найду геройский никем не замеченный конец, а потом все

переменится и я посмертно из скромного защитника родины

превращусь в палача живой природы.

Пока на переднем плане сознания я уговаривал себя не ходить ни в

какие вооруженные силы, по заднику протекали ручейки малоприятных

видений.  То ли полусон, то ли полубред.

Я вижу туман или бульон. В нем плавают и перевариваются люди --

я узнаю Файнберга, Веселкина, Пузырева. А многих и не узнаю.

Некоторые еще чего-то там предпринимают, рыпаются.  Но внутри

каждого червяк в клубок свернувшийся...

Разуверился я в своих способностях что-либо изменить, сдался,

заглянул на пустую кухню, собрал вещмешок и отправился к

знакомому егерю, к Кольке Брундасову, в лес.  Ведь Коля когда-то

пообещал мне давать мне по гроб жизни тарелку супа -- просто за

то, что я одноклассник и писатель, пусть и несостоявшийся.

До егеря редко можно было дозвониться. Поэтому я просто сел на

поезд и поехал. А должен был, как обычно, выйти на станции

"Осиновка".  Но не вышел, поезд ее проследовал без остановки.

Если точнее, то от станции даже следов не осталось, ни

платформы. ни будки.

Сосед по вагону сказал мне, что месяца три как Осиновку

ликвидировали, а почему -- неизвестно. Да и, в общем, плевать --

с одной стороны от станции болото, с другой заказник.

Так что ж мне -- в холодный голодный дом возвращаться? И ждать

пока приползут звери и полакомятся мной?

Дернул я стоп-кран и с поезда сиганул.  Удачно соскочил и двинул

в лес, так меня и видели.

Через час добрался туда, где всегда заказник находился. Перелез

через забор и... перестал местность узнавать. Лес принялся

редеть-редеть и, в итоге, вышел я на строительную площадку.

Автокраны, экскаваторы, грейдеры. Хрен знает как всю эту технику

сюда притащили. Грязюка, штабеля строительных блоков.