Ничего не нашел. Почти ничего. Между двумя углепластовыми

блоками был стык, не слишком плотный. Но пластинка в принципе

в него влезала. Что ж рискнем остатками здоровья.

Я, оторвав рукава от рубахи, обмотал ладони, полностью вылез

наружу и, цепляясь еще за подоконник, воткнул пластину в стык

где-то на метр ниже.  Потом отпустил подоконник. И едва не

сорвался. Так сильно пластина врезалась в ладонь, чуть не

располовинила ее. Я стал вытаскивать пластину, втюхивая попутно

в стык свой гвоздь.  Вытащил пластину и снова воткнул ее на метр

ниже.

А гвоздь уже не смог вытащить. Повис я на пластине, вижу, что

недолго мне осталось мучиться. Проба оказалась неудачной. Сейчас

я сорвусь и будет больно. Будет больно от страха, пока продлится

полет.

Но тут пластина сдвинулась с места, более того

она стала скользить в этом стыке. И я вместе с ней поехал вниз.

Где-то на высоте семь метров она замерла и мне уже не в мочь

было держаться -- сорвался я вниз. Ничего себе упал, на кучу не

слишком твердого мусора -- картонок, деревяшек. Сам не хрустнул.

Уже стемнело, поэтому я без проблем добежал до проволочного

забора.  На днях по нему должны были пустить ток. Но сегодня с

помощью доски я его лихо одолел.

Не три, не четыре часа, а сутки добирался до ближайшей станции,

поплутал конечно. В былые времена бы  запаниковал, но сейчас,

после первого знакомства с новым заведением Филиппа Михайловича,

любая прогулка была мне не в тягость. Но как результат -- вместо

того, чтобы раздобреть, откормиться, потерял еще пару

драгоценных килограммов.

Я, конечно, разозлился на Гиреева, пусть и не совсем понял,

какие-такие игры он ведет и что ему надо было от меня. Но

одно уловил железно: от нашествия червяг хочет Филипп

Михайлович всю возможную пользу получить.

И я поперся в пятницу, которую заранее назвал черной, в особый

санитарный отряд "Дельта" записываться. По своей злобе на

Гиреева. Да и в самом деле надо было куда-то подаваться. Я по

полкам уже щеткой прошелся в поисках харчишек -- и ни крошки.

Питья -- только прокисшее месяц назад молоко.

А кроме того я ощутил, что монстры не сегодня-завтра доберутся

до меня. Раньше я мог свою ненависть к ним глушить спиртным, а

нынче как?

Евсеич, тот к примеру, вообще не являлся домой, он дневал и

ночевал на винно-водочном заводе, где как он уверял, начальство

откупается от червяг цистернами с пойлом.

А сосед Воропаев Андрей Иванович пропал из квартиры. Его

последний раз видели поздним вечером, когда он спускался по

черной лестнице с дурным лицом. Знакомые пытались его задержать,

но он расшвырял всех, проявив дремавшую доселе силу. И на шее у

него, как заметили люди, почти не скрываясь, сидел гад...

     8.

Вначале в вербовочном пункте на мою небритую, как будто бы

хамскую морду посмотрели косо, я бы даже сказал, криво. Чуть не

послали в баню. Но я тревожно затрубил, и на шум явился майор

Федянин.  Он составил протекцию, так сказать, нарисовал мне

кое-какие положительные черты.  Майор уважительно назвал меня

плевком, на котором все поскальзываются.

Еще сказал, что я очень близок к животному миру.

Я на волне успеха даже медкомиссию проскочил. Анализы мочи

и кала отобрал у одного мальчика во дворе детской поликлиники. В

общем, записали меня в городской отряд санитарной милиции --

так команда "Дельта" теперь называется.